Вдвоем им было хорошо, но никогда, никогда больше она не посмеет забыть, что ее друг прежде всего мужчина. Пускай сейчас он играет в эту игру, истинные чувства, желания вскоре испортят придуманную картинку.
— Я хочу посмотреть твой замок, — попросила Моника.
— Он обветшал, я не был там очень давно…
— Поедем! Завтра. Сообщи всем, собери чемоданы.
— Хорошо. Хоть я и умру там со скуки.
Умру… Вернувшись, они, хохоча, поднялись по лестнице.
— Ты будешь спать?
— Сначала сигарета.
— А мне не хочется курить. Надеюсь, твой бальзам не сделает из меня монаха, — он придвинулся ближе, легко коснувшись губами ее лба.
— Ты слишком здоров для монаха, слишком здоров… Здоровым людям хочется любви…
Вацлав зарылся лицом в ее волосы, но Моника отвернулась.
— Попроси Юлиуса найти себе здоровую девушку, лучше из деревни.
— Но мне нужна ты, Стеф, мне ты нужна, — он взял ее лицо в ладони, повернул к себе. — Не могу поверить этой чопорности, ее нет в тебе!
— Вацлав, внемли совету. Деревенская девушка — все, что тебе нужно. Меня тебе придется ждать несколько месяцев. Я беременна.
— Беременна! Господи, меня привлекли к тебе странности. Но сейчас уже начали раздражать!
— Я рада, что вылечила не только твое тело, но и разум, — она зашла в комнату и закрылась.
Через минуту она услышала крик:
— Клара! Где бальзам?! Клара!
Вскоре сонный голос ответил:
— Дети разбили эту бутылку, Вацлав. Мы убрали в комнате, стекла выбросили.
— Как дети могли оказаться у меня в комнате?! Как они посмели зайти?!
— Служанка убирала постель, они вбежали… Да что ты сердишься из-за какой-то почти пустой бутылки. Вчера приходил господин Янг. Он принес твой заказ. Он там, на столе в голубой комнате.
— Янг принес опий? Но мне не нужен опий. Откуда он знает наш адрес? Ты за ним посылала?
Моника вышла из комнаты:
— Успокойся, Вацлав. У меня осталась еще бутыль. Будь аккуратней, храни понадежней, — и ее глаза встретились с темными глазами Клары.
Вацлав на минуту задумался.
— Клара, собери с утра чемоданы, мы уезжаем.
За окном была ночь. Сквозь темноту падали перья снега. Моника курила. Ей не давала покоя Клара, следящая за каждым ее шагом, ее безликий муж, останавливающий на ней пустой взгляд. На завтра был назначен отъезд. Но тревога не давала заснуть, терзала гадкими мыслями.
За окном проскользнула искра. Горящий пепел… Этажом выше курили. Вацлав? Выше, над комнатой Моники находилась его спальня. Но он пил с утра бальзам, он не мог курить. Кто-то курит в его комнате… Кто?
Моника накинула халат и вышла в коридор, поднялась по лестнице. За дверью Вацлава было тихо, умиротворение, сон, покой царили в спальне. Она повернулась и спустилась к себе. Неожиданно к горлу подступила тошнота, Моника едва успела добежать до таза. Ее согнуло пополам, тело содрогалось. Пустой желудок выворачивала рвота, и Моника давилась желчью. Наконец, все кончилось. Рукавом халата она вытерла рот, мокрые от слез глаза и, обессиленная, повалилась на кровать. Жизнь, что три месяца назад проснулась в ней, впервые дала о себе знать. Ее трепетный огонек чему-то сопротивлялся там, внутри.