В результате удалось согласовать схему погашения по номиналу. Некоторые страны клуба теряли деньги, но под соглашением подписались. Потом Сторчак провел обратный выкуп российского долга. Пришлось заплатить на 750 млн долларов больше номинала. Но теряя деньги сейчас, Россия выигрывала на процентах будущих периодов.
Благодаря этим двум операциям Россия сэкономила 13,7 млрд долларов. Кейс Сторчака вошел в мировую практику финансовой дипломатии. А часть сэкономленных средств пошла в Инвестфонд, на развитие инфраструктуры.
Ошибка ценой в год
Кудрин все-таки съездил в ЮАР. На встрече «двадцатки» к нему подходили заместители министров финансов стран, с которыми работал Сторчак.
«Что с Сергеем?» — спрашивали они. «Все нормально. Это просто ошибка», — твердил Кудрин. «Мы уверены, что ошибка», — говорили они, жали руку Кудрину и желали, чтобы ошибка была скорее исправлена.
Это стало главной задачей Кудрина на целый год. Он считал своим долгом вытащить из тюрьмы сотрудника, который честно выполнял свой долг, но попал за решетку из-за какой-то разборки или просто неряшливости следственных органов. Если не исправить несправедливость, жизнь повернет в другое русло, груз на совести останется навсегда.
Путин про арест Сторчака знал. Но к заверениям Кудрина, что это ошибка, что Следственный комитет не разобрался в простом юридическом деле, отнесся скептически. Дело контролировали глава Следственного комитета Александр Бастрыкин и директор ФСБ Николай Патрушев, а они были у Путина на хорошем счету. Путин посоветовался с юристом, которому доверял, тот высказал свое мнение: дело Сторчака — юридическое недоразумение.
Но Бастрыкин с Патрушевым отказались выпускать Сторчака, сославшись на новые доказательства по делу — запись беседы, которая доказывала сговор. Путин дал им еще время на сбор доказательств. Прошел месяц, но доказательств не прибавилось.
Встреча в Лефортово
Январским утром в СИЗО «Лефортово» начался переполох. Начальству изолятора сообщили, что сегодня к ним прибудет вице-премьер поговорить со своим подчиненным. Визитов таких высокопоставленных людей в Лефортово никто не помнил, поэтому встречу решили организовать на самом высшем уровне — в кабинете начальника Владимира Репкина. Руководство изолятора не ударило в грязь лицом. Принесли угощения — чай, печенье, конфеты.
Кудрин хотел поддержать Сторчака. Он дважды за него поручился, выступал публично со словами поддержки и понимал, что Сергей в СИЗО об этом узнает. В январе 2008 года Кудрин запросил руководство изолятора о встрече. Он привел железный аргумент: Сторчак — носитель важной информации о переговорах с другими странами, без него дела стоят. Сотрудник следственной группы предупредил, что говорить о деле «Содэксим» нельзя. При первом же слове или намеке он прекратит встречу.