Перед тем как войти, она поправила волосы, глядя на свое отражение в витрине. Ей никак не удавалось уложить их правильно, пряди выбивались. Почему-то ей вспомнился запах мокрой древесины в домике на площадке, но она отогнала прочь ненужные мысли. Солнце было в зените и безжалостно палило. Память — это полное дерьмо.
Она по-прежнему не решалась войти. Качели, скамейка, где они сидели… Нет, Франческа не могла все это забыть, как ни старалась. С этим нельзя жить, сказала тогда Анна. Это погубит мое будущее… Что-то вроде этого. Да иди ты к черту!
Наконец она переступила порог и сразу почувствовала на себе липкие взгляды. Она казалась совершеннолетней, и смотрели на нее соответствующе.
Будущее — это твой личный выбор. А на будущее Анны ей насрать.
Вчера она сделала этот звонок. Позвонила из уличного телефона-автомата: вставила карточку и набрала номер из газеты бесплатных объявлений. Когда ей ответили, она почти вскрикнула.
Голос в трубке казался приятным. Внимательно выслушав, что она говорила, и уточнив, действительно ли у нее стандартные 90–60—90, собеседник предложил Франческе встретиться в любом удобном для нее месте. Еще он уточнил, не сложно ли ей будет добираться до Фоллоники.
Франческа уселась у стойки и стала постукивать каблучками об пол. Она очень боялась, что человек, с которым она разговаривала, не придет. Не отрывая взгляда от входа, Франческа одновременно следила за Альдо.
Альдо был из тех, кто не задает лишних вопросов. У стойки его бара сидела несовершеннолетняя, возможно, еще школьница — уж у него-то взгляд наметан, — но ему было на это плевать.
Он видел ее не в первый раз. Эта девица появлялась здесь и раньше, болтала то с одним, то с другим. И вроде бы Альдо видел, как она ходила в туалет в компании взрослых мужчин.
В бар она стала ходить с тех пор, как отец перестал ее бить, но вот этого Альдо не знал.
Франческа барабанила пальцами по мраморной поверхности и считала про себя до десяти. Затем снова принималась считать.
Мужчина все-таки пришел.
Франческа вскочила, и он сразу же смог разглядеть ее великолепную фигурку. На мужчине был превосходный черный костюм; глаза были спрятаны за стеклами дорогих очков.
Приблизившись, он уверенно протянул ей руку:
— Роберта? Нет, Франческа… Франческа, верно?
Быстро оглядев жалкий притон, он заказал для себя безалкогольный клубничный коктейль и тут же добавил:
— Два, пожалуйста.
Франческа зарделась. Ее трусики торчали из-под юбки, но она не подавала виду, что смущена. Она сидела перед мужчиной в годах, перед зрелым, опытным мужчиной, а сама еще ни разу не занималась любовью.