Положив на стол пару салфеток и пополнив сахарницу рафинадом, Сандра, чтобы снять напряжение, закурила. Затем разлила кофе по чашкам.
— Спасибо, — пробормотала Роза. Это было первое слово, которое она произнесла.
Сандра пила кофе маленькими глотками, раздумывая, стоит ли начать разговор первой. Но этого делать не пришлось. Глядя в открытое окно, Роза заговорила сама.
Она говорила спокойно, почти не прерываясь.
— Сандра, — начала она, — ты, конечно, догадываешься, почему я здесь. Я больше не могу этого терпеть, и сегодня я решила, что должна с кем-нибудь поговорить. С этим нужно что-то делать, дальше так продолжаться не может. Я это не для себя делаю, поверь. Мне всего тридцать три года, но меня считают старухой. Да плевать мне на это, я за свою дочь беспокоюсь…
В глазах Розы светилось отчаяние, и Сандра прониклась к ней состраданием.
— Ты знаешь, девочки ходили на праздник, — продолжила Роза. — Я разрешила Франческе туда пойти и ничего не сказала ее отцу, потому что Энрико никогда бы не позволил. Он работал в ту ночь сверхурочно и ушел из дому часов в шесть. Я сказала Франческе, чтобы она шла на праздник и не беспокоилась, я ее прикрою, и отец никогда не узнает…
Роза прикрыла глаза и немного помолчала. С улицы доносился гомон бегающих по пляжу ребятишек.
— Не хочу, чтобы Франческа стала такой же, как я, чтобы повторила мою судьбу. Я хочу, чтобы она развлекалась, как все нормальные девушки. Чтобы училась дальше, хорошо училась, чтобы когда-нибудь смогла уехать отсюда. Чтобы нашла достойную работу и человека, который ее полюбит. Я сама ни разу не была на празднике, представляешь?
Сандра кивнула. Эта бедная женщина наконец-то решилась на бунт.
— Этим утром он обо всем узнал… Не знаю как — наверное, кто-то ему сказал. Он вернулся с работы в шесть утра и разбудил нас. Со мной он даже разговаривать не стал — просто закрыл в ванной на ключ. Потом я услышала, что он прошел в комнату Франчески… — тут Роза сжала кулаки, — а я ничего не могла поделать.
Сандра придвинулась поближе, но Роза, казалось, не заметила этого.
— Я слышала грохот падающих вещей. Слышала звук ударов. Знаешь, Франческа никогда не плачет, ни слова не говорит. В этом она на меня похожа… Все это продолжалось до семи утра. И ни разу — ни разу! — я не слышала голоса Франчески. Потом он меня выпустил, надел куртку и ушел.
Ветер равнодушно трепал белую занавеску.
— Я пошла в комнату и увидела Франческу лежащей на полу. Ее лицо было в крови — он сломал ей нос. Я подняла ее с пола, а она даже не взглянула на меня, Сандра! Ты не представляешь, каково мне было…