Стогов подумал, что вот ведь странная штука: город, в котором он живет, изменился, а среагировать на это никто толком и не успел. Петербург ведь очень небогат. И это всегда было его спасением. Те, кому на родине ловить было нечего, а хотелось сочных столичных денег, никогда сюда не добирались. Далеко, холодно и непонятно, чем здесь, собственно, заниматься. В плане денег менять Ташкент на северную Венецию — то же самое, что шило на мыло. Такие люди ехали, наоборот, в Москву, где армян давно уже больше, чем в Армении, молдаван больше, чем в Молдавии и одних только украинских проституток больше, чем народу во всем украинском Донецке. Всего лет семь тому назад встретить в Петербурге выходца из Средней Азии было сложнее, чем выходца из Нигерии. И вот сегодня в любом вагоне метро таких чуть ли не двое из трех. Откуда их столько?
К ним с Осиповым подошел старший из миграционных офицеров. Насколько понял Стогов, парень был тут за старшего.
— Вы же типа консультанты, да? Моя фамилия Безбородов. Хорошо, что приехали. Может, хоть вы разберетесь, что эти упырьки несут. А то у моих ребят мозг уже дымится.
— А что они несут?
— Пойдемте. Сами услышите.
Они подошли к ближайшему столику: там очередной молодой лейтенант пытался задавать вопросы очередному понурому рабочему.
— Откуда именно ты прибыл в наш город?
— Нужно было ехать.
— Я не спрашиваю, зачем ты приехал. Я спрашиваю, откуда?
— Нам сказали, что надо ехать. У нас все ездят.
— Куда, блин, все у вас ездят-то?!
Смуглый человек впервые поднял на лейтенанта глаза. Словно удивившись его непонятливости.
— Сюда ездят. Где эмир жил.
— Какой эмир?
— Ваш. Который тут живет. И раньше жил.
— «Эмир» — это кличка?
— Почему кличка? Нет, не кличка. Настоящий эмир. Который тут жил.
— Где «тут»? В Петербурге?
— Ну да. У нас все ездят. А когда мне сказали ехать, я тоже поехал.
— Что ты мелешь? В Петербурге никогда не было никакого эмира! Тут раньше царь жил! А эмира не было. В школе вообще что ли не учился?
— В школе учился, да. Про царя слышал. Но царь — это другое. А еще у вас в городе эмир жил. Это давно было. Но он и до сих пор тут живет.
Лейтенант вздохнул и бросил ручку на стол перед собой. Ни единой строчки протокола заполнить ему так и не удалось. Старший офицер посмотрел на Стогова:
— И вот так они все. По-русски почти не говорят, и что ни спросишь, бубнят про какого-то эмира. С узбеками вообще последнее время непросто, но эти — просто ужас какой-то. Ни от одного внятных ответов не добиться.
Стогов посмотрел в лицо гастарбайтеру.
— Вы имеете в виду Сейида-Абдул-хана?