– В основном, по зельям, – признался Гарри. – Я помогал Снейпу пополнить запасы мадам Помфри к началу занятий.
– Ужас какой! – простонал Рон. – Гермиона, как ты можешь беспокоиться о домашних эльфах, когда Гарри вынужден работать со Снейпом?
– Да не так все страшно, – возразил Гарри. – Он летом куда спокойнее. И даже если бы он вел себя как всегда, это все равно куда лучше Дурслей.
Они помолчали с минуту. Гарри подумал, что друзья соболезнуют его горю, и почувствовал вину за то, что не мог скорбеть о родственниках.
– А как твои, Рон? – спросил Гарри, когда молчание стало неловким.
– Нормально, наверно, – хмыкнул Рон. – Знаешь, мама переполошилась, когда я спросил ее про заклятье Отцовства. Решила, что я спрашиваю, не усыновили ли они меня. Можно подумать, им нужен был еще один ребенок!
– Ты полагаешь, что если бы она могла выбирать, то выбрала бы девочку?
– Ну да. Ведь ясно же, что они старались, пока у них не получилась дочь. Должно быть, я был для них большим разочарованием.
– Рон… – укоризненно протянула Гермиона. – Ты прекрасно знаешь, что твои родители любят тебя.
– Любят, конечно. И все же это не то, что быть желанным ребенком.
Снова наступила тишина. Гарри лихорадочно старался подобрать тему, которая способна отвлечь друзей от разговоров про Дурслей или про заклятье Отцовства.
– О! А я знаю, кто будет новым преподавателем по ЗОТИ! Сказать или предпочтете сами догадаться?
– Только не Снейп, – взмолился Рон.
– Не Снейп.
– Мы его знаем? – нетерпеливо спросила Гермиона.
– Да.
– Он знает предмет?
– Да.
Оба напряженно задумались. Гарри похвалил себя за выбор темы, которая явно заняла все их мысли.
– Это кто-то из министерства? – спросил Рон.
– Нет.
– Мы знали его, когда он учился? – предположила Гермиона.
– Нет.
– Кто-то, кто уже преподавал нам? – неуверенно сказала Гермиона, прикусив губу.
– Да.
– Профессор Люпин? – широкая улыбка осветила ее лицо, но тут же угасла. – Но он ведь не может, верно? То есть…
– Да, – улыбнулся Гарри во весь рот. – Луни вернулся!
Гермиона и Рон завопили от восторга так, что посетители кафе начали оглядываться на них. Гарри даже удивился, насколько ему приятно думать о Ремусе как о профессоре Люпине, учителе по ЗОТИ.
– Это замечательно! – захлебывалась Гермиона. – Он такой умный, и милый, и… – тут она покраснела, – симпатичный, – она прикрыла рот рукой. – О, Боже!
– Ага, – Гарри лукаво взглянул на нее, припомнив, какими глазами она смотрела на Ремуса, когда он прощался с ними весной на вокзале. – И голубой.
– Ой, нет! – воскликнула Гермиона, возмущенная и заинтересованная одновременно. – Честно?