— Не волнуйся, я предупредила всех, что Маркус еще очень слаб, — ответила она.
Я сказала, что буду около одиннадцати, и, повесив трубку, перезвонила Эйджею, чтобы поблагодарить его.
Я проснулась в субботу утром, и мне сразу стало душно. Когда я открыла занавески, на улице был туман, обещавший рассеяться через пару часов. Я приняла душ, надела легкое летнее платье и убрала волосы в хвост. Мне понравилось собственное отражение в зеркале, и я улыбнулась. Я представила себя толкающей коляску с малышом, и эта мысль больше не пугала меня, а, наоборот, казалась замечательной. Всю свою беременность я внимательно следила за Тамсин, и она помогла мне понять, что мать-одиночка заслуживает уважения. Я восхищалась тем, как она справляется с близнецами, и решила брать с нее пример.
Я позавтракала и завернула в бумагу подарок для Маркуса. Я купила ему набор акварельных красок и альбом в твердой обложке. Я знала, что в молодости он увлекался живописью; в его доме были картины, которые он написал в студенческие годы. Фиона говорила, что он упоминал о том, что хочет вновь заняться рисованием. Замечательное хобби для человека, которому надо прийти в себя после такого стресса.
В одиннадцать я подъезжала к дому Деланчи. Я опустила стекло, чтобы ветер освежал мое лицо. Работаю радио, и я громко подпевала песне группы «Юту», вспоминая, что она часто звучала в квартире Тома, когда я бывала у него в гостях. Когда я вывернула на дорожку, ведущую к дому, там уже стояло около полудюжины машин. Кто-то привязал воздушные шары к воротам и над входной дверью. Все окна были открыты, я слышат смех и разговоры, доносившиеся из дома. Вместо того чтобы прямиком пойти в дом, я обошла его и направилась на задний двор. Я заметила Тамсин с детьми, сидящих под деревом на покрывале. Я подошла к ним и присела рядом. Близнецы увидели меня и заулыбались.
— Может, тебе будет удобнее в кресле? Я могу сходить и принести, — предложила Тамсин, вставая.
— О нет, не надо, мне вполне удобно, — отказалась я, опускаясь на покрывало. Я оглядела сад и заметила несколько знакомых лиц. Фиона суетилась рядом, выкладывая еду на скамейку в тени большого зонтика от солнца, и не замечала меня. Некоторые из гостей помогали ей, некоторые сидели в беседке. Многие заметили меня, когда я подходила к Тамсин. Все сочувственно смотрели на мой живот. Мне было интересно, в курсе ли они, что это ребенок Тома. Я сомневалась — Фиона не любила сплетничать. Но многие знали, что я подружка Тома, и наверняка догадывались. Я была готова, что меня двадцать раз спросят про ребенка, и не знала, что отвечать. Мне казалось несправедливым, чтобы все вокруг знали, что Том скоро станет отцом, а сам он еще нет.