Дом у Карпова такой же, как и у многих в поселке: два окна смотрят на улицу, три — во двор, крыша под белой черепицей, стены саманные. В общем, дом как дом, не хуже других. А может, даже и получше некоторых: у него, например, ставни с запорами. Карпов сам сделал их — этакие длинные железины поперек окна на болтах. Один болт ввинчен наглухо, другой — свободно болтается, каждый вечер вдевается в отверстие внутрь дома и изнутри закрепляется шплинтом. Прочно, надежно, никакие воры не страшны.
Когда мы были еще малыми детьми, мать, уходя на работу, закрывая ставни, всякий раз сокрушалась: был бы отец — сделал бы такие же, и горюшка б мало: закройся и спи до утра спокойно. Но воры, наверное, знали, что ни за железными запорами у Карпова, ни тем более за расхлыстанными ставнями у нас красть было нечего, и потому ни разу не побеспокоили.
Тем не менее Карпов постепенно превращал свой дом в крепость. Выписал на работе по дешевке несколько старых шпал и сделал из них ворота — высокие, глухие, прочные. Калитку тоже соорудил высокую, глухую, с железным засовом.
Пока строил ворота, разохотился и с получки выписал еще шпал, привезли их на двух машинах с прицепами. Увидела Ульяна, обрадовалась сначала — добра-то сколько! А когда узнала, что Карпов почти всю получку ухлопал на них, ругаться стала. Карпов и сам понял, что немного переборщил со шпалами, но не сдавался, огрызался:
— Да? А ты пойди купи их просто так! Не купишь. А если и найдешь где — так с тебя сдерут за них ой-ой! А тут, можно сказать, задарма столько материалу. Потому как для своих рабочих скидка существует.
— Задарма — возмущалась Ульяна, тыча ему в лицо остатки зарплаты. — Задарма, а где же деньги? Сколько шпал навалил! Что делать-то с ними?
— Найдем что.
— Неужели хату перестраивать задумал?
— А что, можно и хату. Стены из шпал теплые.
— И не выдумывай! — решительно запротестовала Ульяна.— С тебя станется: развалишь хату, а потом, знаешь, сколько всего надо будет, да сколько возни?
— Знаю... Ладно. Пригодятся на что-нибудь.
После этого они с Ульяной дня три таскали шпалы с улицы во двор, укладывали в штабель на долгое хранение. Нижние шпалы уложили на камнях, чтобы от земли не прели. Поверху Карпов проволокой окрутил — не унес бы кто на дрова.
— Кому они нужны — укутываешь. Соорудил памятник дураку, — не успокаивалась Ульяна.
— Ладно, будя ругаться. Ишо спасибо скажешь, вот подожди трошки.
Утихомирилась Ульяна, доволен Карпо: лежат шпалы — богатство. Строй — не хочу.
Однако недолго богатству этому пришлось вылеживаться. Надумал Карпов построить летнюю кухню. Настоящую, как у людей. А то ведь летом в хате плиту топить — угоришь от жары. Одно дело — суп или борщ, подогреть можно и во дворе на таганке, а ей, Ульяне, приходится готовить еще и поросенку. И порается, бедная, в жаре. Отсюда и мухи в хате — двери-то целыми днями настежь рахлобыстаны...