Думай не думай, а чего-то главного не хватает, работа остановилась. Досадно.
Пришел Неботов — сосед через дорогу, увидел развороченную яму, пошутил:
— Чи убежище задумал делать? Так войны ж вроде пока не обещают.
Как ни был раздосадован Карпова, а шутку принял.
— Когда пообещают, то уже будет поздно, — сказал он. — У меня комбат в саперном был, войну с ним кончали, дак тот все учил: винтовки не стреляют — должны стрелять лопаты и топоры. Укреплять, значит, оборону надо. Так и я, — кивнул Карпов на яму. — Блиндаж вот думаю соорудить.
— Ну да, ну да, — согласился Неботов и заглянул в яму. — Погреб, конечно, нужен, без него зимой хоть караул кричи. А сделать его — это, конечно, не блиндаж сварганить. Там что, там тяпляп — и укрытие готово, а тут надо, так бы сказать, поосновательнее, чтобы он годков несколько простоял.
— Да нет, не скажи, — закрутил Карпов головой. — Блиндажи мы делали на совесть. А как же? Это ж укрытие для людей от снарядов и бомб. Погреб для чего? Овощ схоронить от холода, и все. А там люди. С запасом прочности делали, никакой снаряд не брал. Вот, помню, блиндаж сделал со своим отделением... В Германии уже дело было. Приказ — в наступление, а комбат говорит: не хочется и вылезать из такого дворца. Будешь ты, Карпова, отвечать за срыв операции: зачем такой построил — лучше хаты? Жалко, на чужой земле останется твое строение. А блиндаж и взаправду вышел на удивление: крепкий, сухой, теплый. Оборудовали его как следовает. Жить — можно. Вот бы под погреб такой приспособить, — Карпов улыбнулся, глаза его затеплились, заблестели — нахлынули воспоминания. — А мосты какие делали? Уля!.. — позвал он жену. — Ульяна, подай письмо, што мне прислали... За портретом лежит.
Принесла Ульяна письмо, протянула Карпу.
— Хвастать будешь? — спросила она с ехидцей.
— К разговору пришлось, — сказал Карпов серьезно. Развернул листок, обратился к Неботову. — Слухай...
Это пишет мне дружок, вместях воевали. В Молдавии живет. Мы там долго стояли, удар на Яссы готовили. Мосты строили для техники. Он, этот дружок, познакомился с одной бабенкой, слюбились, после войны к ней поехал, живут, пишет, хорошо...
— А ты? — спросила Ульяна.
— Шо я? — не понял Карпова.
— Про себя расскажи, шо ж ты все про друга да про друга... А ты будто святой да невинный, только мосты строил?
— Не галди, Ульяна, — отмахнулся Карпова. — Опять за свое... Кабы б так — так приехал бы я к тебе? Тоже туда подался б.
Ульяна перестала улыбаться, насупила брови, спросила медленно, нараспев:
— Куда б ты подался?.. — и вдруг переменила тон, сказала резко: — Попробовал бы! — Она погрозила Карпу и ушла.