Выстрел произвел два положительных эффекта: сбил с елки сторожа, расщепив под ним верхушку, и остановил дальнейшее передвижение Педро, потому как сторож, с умилением вспоминая скрипучий диван в сельсовете, спланировал точно на спину кандидата в святые.
– Как фамилия? – схватил за шкирку хромоногого латиноса Барабас.
– Лумумба, господин капрал, – четко отрапортовал тот, что очень понравилось участковому.
«Капрал – это, по-ихнему, видать, капитан», – погордился он.
– Чтой-то опять в лесу палят… – возмутился леший, любуясь своим новым носом.
– Дайкось и я чуток погляжусь на новый свой имидж, – оттолкнула его от ведра с водой Кумоха.
– Во-о-т умора, – добродушно произнес, разглядывая изменившийся облик своих друзей Ерофей. – Славно над вами визажист поусердствовал, – тоже ввернул слышанное по телевизору словечко, – Кумуке Мумуковне вон все когти поотрубал, – вздрогнул от еще одного выстрела.
– Да кто это там все из шпалера шмаляет? – вылетел в трубу леший и на форсаже метнулся вверх, чтобы с высоты разобраться в обстановке. – Во-о нехристи! – оглядел открывшуюся панораму. – Опять, туды иху в лешего мать, огонь жгут и самогонку без меня лопают, – на бреющем погнал к поляне, забыв перейти в невидимый уровень. – Ро-о-дина-а види-и-т, ро-о-дина-а знае-е-т, где в облака-а-х ее сын пролета-а-ет, – горланил он, когда услышал еше один выстрел и пуля срезала его расчудесный новый шнобель. – Мо-о-й но-с-c! – завопил Леха, срываясь в штопор и стараясь поймать на лету отросток хрена.
Барабас озадаченно поднял голову вверх и замер, соображая, что это такое падает на него.
«Ежик, что ли, из космического полета возвращается?.. Правильно люди поют: «Много стало в наши дни, неопознанной фигни», – собрался он выматериться, чтоб мысль получила закругленность и яркость формы и выражения, как что-то мохнатое шмякнуло его прям в морду лица и, скатываясь по груди вниз, заверещало:
– Вот он, мой носик! – и цепкие лапки чувствительно ухватили прапорщика за стратегически важный объект.
Когда, придя в себя, он открыл глаза, костер погас, опохмелившийся контингент исчез, унеся с собой бидоны и чайники.
«Да-а-а! – подытожила события кукушка. – Крутой боевик в стиле: «XX век Фокс»».
Рыжий пакостник Бобик, пока его меховая пассия гуляла с проводником по деревне, сидел не дыша в самом дальнем углу будки.
«Слава питбулю, уехали, – подумал он, высовывая нос из конуры и прислушиваясь к реву удаляющегося милицейского драндулета, – а то Жучка приставать начнет, на алименты намекать, всю нервную систему расшатает… Государство не бросит, подымет детишек… – понюхал лежавшую рядом корочку. – Нет! Не хочется… Даже аппетит с этими бабами потерял. О-о-о, бляха-мурка, кого-то опять ротвейлер несет?! – услыхал шум мотора. – Да не одна тачка», – выбрался из конуры и прогнулся, разминая шею и передние лапы, потом спину и задние конечности. Чихнув и встряхнувшись, лениво побрел поглазеть, кого принес чертов ротвейлер.