— Не надо об этом, — прошептал я.
Устин не обратил внимания на мою просьбу.
— Ты же понимал, что она в тупике, — его взгляд пропекал мою душу.
— Не надо! — закричал я. — Не надо, слышите?
Устин помолчал, потом тихо спросил, опустив голову:
— Зачем позволил увести ее из дому?
— Хватит! Прошу вас! — я закрыл лицо руками и вдруг, не удержавшись, зарыдал.
Я не рыдал, когда Хайяле умерла, а теперь, через три недели после ее смерти, обличительные речи этого дьявола-шамана вырвали из моей груди всхлипы отчаяния.
Устин не успокаивал меня. Он вышел на кухню и нескоро вернулся оттуда с бутылкой водки. Сел на прежнее место и, пристально-печально взглянув в мое заплаканное лицо, чуть слышно произнес:
— Не казни себя, теперь поздно. Да и есть на тебе грехи побольше этого.
Я отер слезы. Дрожащими пальцами достал из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой. Старик откупорил бутылку, наполнил стаканы. Мы выпили. Успокоившись, я спросил:
— Скажите, дедушка, ваши шаманы все такие, как вы? Один раз увидят человека и уже все о нем знают?
Было заметно, что Устин слегка опьянел. Отяжелевшие веки почти полностью прикрывали его и без того малозаметные глаза. Но говорил он вполне трезво — внятно и спокойно. По голосу я бы никак не определил, что старик под хмельком.
— Нет, конечно. Они много знают о том, как задобрить злых духов, как заговорить их, чтобы не делали кому-то худого, знают, как лечить многие хвори, — он опять набивал трубку своим табачком. — Вот и все. А говорить с духами с глазу на глаз, как я говорю сейчас с тобой, не могут. Не дано им. А без этого нет и возможности ясно увидеть душу человека.
— Вы хотите сказать, что можете разговаривать с духами? — спросил я, несколько озадаченный таким ответом.
Устин нахмурился. Вставил трубку в рот и потянулся к спичкам.
— К великому сожалению, сынок, я могу общаться только с темными силами, — удрученно молвил он, прикуривая. — Единственная светлая сила, которая отвечает на некоторые мои вопросы, — это ангел, приставленный меня охранять. Но я не вижу его. Не разрешено мне свыше видеть ангела Господня, грешен я больно.
Я уже ничему не удивлялся. Лишь поинтересовался:
— Но как вы можете общаться с темными силами?
Он мотнул седой головой:
— Когда-то не мог. Но однажды, мне тогда было около тридцати годков, в горном ущелье я попал под обвал. Когда меня случайно обнаружили и вытащили из-под камней, я был уже мертв. Меня доправили домой. Как водится, помыли, обрядили, а через два дня понесли на кладбище хоронить. А я взял да и ожил! Встал из гроба и пошел себе домой. Переполоху было — на весь поселок! Вот с тех пор и открылась мне дорога в царство демонов… А сейчас, — старик зевнул и устало облокотился на стол, — прости меня, Ванятка, мне подремать чуток надобно. И ты отдохни. Вон, на топчан ложись.