На другой день ровно в одиннадцать я залетел в приемную медсанчасти.
— Диана Александровна у себя? — спросил я носатую секретаршу, увлеченно дергающую мышку компьютера.
Не дождавшись ответа, я приоткрыл дверь кабинета заместителя главврача. Диана сидела за столом. На ней было платье того же покроя, как и вчера, с воротником-стоечкой, но не горчичного цвета, а ярко-синего. Она сосредоточенно вглядывалась в маленькое зеркальце, которое держала перед собой в вытянутой руке.
— Простите, я не постучал…
— Ой, вы уже пришли? — Диана быстро спрятала зеркальце в выдвинутый ящик стола. И, легко подхватившись, пошла мне навстречу. — Проходите, пожалуйста!
— Здравствуйте, Диана Александровна! — широко улыбаясь, поздоровался я и сделал несколько шагов вглубь кабинета.
— Здравствуйте, Иван Максимович! — она ответила на мою улыбку своей — ослепительной, пленительно-радостной.
Мы сели рядышком на диван.
— Я тут кое-что накропала, как вы и просили, — Диана скромно потупила взор. Затем вскочила со своего места, подхватила бумаги, лежавшие на краешке стола, и, присев обратно, протянула их мне: — Вот! Посмотрите, подойдет? Только не смейтесь, я ведь раньше никогда не писала для газеты…
Я скользнул взглядом по ровным строчкам, написанным, будто под линейку.
— Красивый у вас почерк! А я думал, что все врачи пишут, как курица лапой.
— Как видите, не все! — мило улыбнулась Диана.
Я быстро просмотрел написанное, не особо вникая в суть.
— Чудесно! Как раз то, что нам нужно.
— Правда? — спросила она с сомнением.
Я посмотрел в ее изумительные глаза.
— Диана Александровна, — молвил я серьезно ж почти торжественно, — не хочу, чтобы вы подумали обо мне, как о каком-нибудь пошляке… Но, поверьте, я никогда не видел таких глаз, как у вас. Они проникают в самую душу, их синий свет просто опаляет сердце!
Она смущенно засмеялась:
— Да что такого в моих глазах, Иван Максимович? Вы, журналисты, умеете так красиво говорить…
— Простите, ради Бога, если я сказал, что-то обидное, — опустил я голову.
Она взяла меня за руку.
— Ну что вы! Наоборот, я польщена. Любой женщине, тем более бальзаковского возраста, очень приятно, когда мужчины замечают ее достоинства.
— Ваши глаза не просто достоинство, — проговорил я пылко. — Они — достояние! Клад!
— Может, поговорим о моих заметках? — робко предложила Диана, стараясь избежать моего проникновенного взгляда.