Все выглядит нормально. Но что это: еще осталось шесть прекрасных лошадей под седлом? Неужели нам придется ехать верхом в базовый лагерь? Нет, это было бы слишком большое удовольствие. Ведь мы и так остались без рюкзаков: их взяли лишние носильщики. И теперь мы еще должны ехать верхом. Мы все же не экспедиция избалованных «салон-тирольцев», даже если и берем с собой походную мебель. Ханс-петер со своей обожженной ногой ― другое дело, пусть сидит на коне. Но мы!
Вдруг кому-то пришло в голову, что верховая езда по этим диким осыпям ― очень хорошая тренировка для равновесия и пригодится нам во время лазания, а что касается маршевой тренировки, то ее мы достаточно получим во время акклиматизационных выходов выше базового лагеря. Да и, кроме того, местные жители могут обидеться, если отказаться от лошадок. Подниматься на них до базового лагеря, даже если только до половины пути, ― это ли не приключение во время экспедиции в восточных странах? И как это будет смотреться на пленке Виктора, мы верхом на лошади!
Со смешанным чувством, можем ли мы позволить себе такую роскошь, садимся в конце концов в седла все, кроме Виктора, убежавшего со своей камерой далеко вперед. Избыток носильщиков и дополнительно взятые лошади пробьют солидную брешь в нашей экспедиционной кассе.
«Это примерно на сто пятьдесят франков больше, ― говорит задумчиво Симон, наш кассир, ― но зато мы ладим с местными жителями. Кто знает, может быть, в один прекрасный день нам это принесет больше пользы, чем эти сто пятьдесят франков?»
«Если даже и нет, то этой суммой мы внесли вклад в укрепление дружеских отношений между Афганистаном и Швейцарией», ― добавляет Ханспетер.
Перед выходом перегоняем наши машины в другое, более защищенное от песка место. Один из носильщиков изъявляет согласие тут же после возвращения в деревню сторожить их. Даже спать будет около машин, заверяет он клятвенно.
Я сижу на своей коричневой лошади и качаюсь из стороны в сторону. Поводья держит паренек в художественно залатанной кожанке, которую, видимо, носил еще его древний родственник. Нельзя сказать, что я чувствую себя героем. Но Симон весьма любезно дает мне необходимые инструкции, чтобы я во время резкого подъема или прыжка через каменистое препятствие не вылетел из седла.
Пять лет назад в Непале я «ехал верхом» к святому месту паломничества верующих индусов в Муктинатх. Прелести верховой езды длились, к сожалению, недолго. Маленькие лошадки оказались в действительности мулами и, видимо, не привыкли к седлу. Во всяком случае путешествие протекало значительно медленнее, чем если бы я добирался пешком. «Жжу, жжу», ― приходилось все время кричать и подстегивать прутом «лошаденку». После этого она шла несколько шагов или же, наоборот, останавливалась. На одном из подъемов старая сбруя не выдержала, подпруга оборвалась, седло вместе с гордым всадником соскользнуло с гладкой спины коня... и мы оба приземлились в песке.