Однажды заболел отец Шелковой Кисточки, вот мать и говорит ей:
— Сядь, дитя мое, на буланого коня с белой звездочкой на лбу, поскачи на берег бурной реки к берестяному аилу. Там живет Телдекпей-кам[5]. Попроси, позови ею, пусть придет отца твоего вылечит.
Девочка вскочила на буланого коня с белой звездочкой на лбу, взяла в правую руку ременный повод с серебряными бляшками, в левую — плеть с узорчатым черенком.
Резво бежал длинногривый конь, уздечка подскакивала, как хвост трясогузки, кольца на сбруе весело звенели.
Телдекпей-кам отдыхал у порога своего берестяною аила. Острым ножом он резал из куска березы круглую чашку-чочойку. Услыхал резвый топот копыт, звучный перезвон колец на сбруе, поднял голову и увидал девочку на буланом коне.
Статно сидела она в высоком седле, полыхала на ветру шелковая кисточка, пели заморские раковины в тугих косах.
Нож выпал из руки кама, чочойка в костер покатилась.
— Уважаемый дедушка, — молвила девочка, — мой отец заболел, помогите нам.
— Я вылечу твоего отца, Шелковая Кисточка, если ты за меня замуж пойдешь.
Брови у кама — белый мох, борода — колючий кустарник.
Испугалась девочка, хлестнула коня и ускакала.
— Завтра на утренней заре жди меня, — крикнул ей вдогонку Телдекпей-кам.
Примчалась Шелковая Кисточка на стойбище, в аил вошла.
— Что сказал тебе мудрый кам? — спрашивает мать.
— Завтра на утренней заре Телдекпей-старик будет здесь.
В небе звезды еще не растаяли, в стойбище люди молока еще не заквасили, в котлах мясо еще не сварилось, белую кошму по земле еще не расстелили, как послышался топот копыт, это скакал широкий, как сарлык, черный конь. На коне сидел Телдекпей-кам.
Старики навстречу вышли, коня под уздцы взяли, стремя поддержали.
Молча, ни на кого не глядя, кам спешился, ни с кем не поздоровавшись, в аил вошел. Следом старики внесли двухпудовую колдовскую шубу, красную колдовскую шапку, кожаный бубен с медными глазами.
Шубу положили на белую кошму, бубен повесили на деревянный гвоздь, под бубном зажгли костер из душистых ветвей можжевельника.
Весь день, от утренней зари и до вечерней, кам сидел, не поднимая век, не шевелясь, не говоря ни слова.
Поздней ночью Телдекпей-кам поднялся, глубоко, до самых бровей надвинул красную колдовскую шапку, с пестрой бахромой стеклянных бус. Два пера, выдернутые из хвоста филина, торчали на шапке, как два уха, красные лоскуты трепыхались, как два крыла. Бусины стучали, звенели, хлестали кама по лбу, по щекам, как крупный град. Кряхтя, поднял кам с белой кошмы свою двухпудовую шубу, охая, просунул руки в жесткие рукава. По бокам шубы висели сплетенные из колдовских трав лягушки и змеи, на спине болтались шкурки дятлов.