А позади войска конюшие вели в поводу белого, как серебро, быстрого, как мысль, коня.
Увидела это грозное войско Шелковая Кисточка, не заплакала она, не засмеялась. Молча села на белого, как серебро, коня, в расшитое жемчугом седло. Так, не плача, не смеясь, ни с кем не разговаривая, никому не отвечая, жила Шелковая Кисточка в восьмидесятигранном ханском шатре.
И вдруг одним светлым утром она в ладоши захлопала, засмеялась, запела, из шатра выскочила.
Глянул Кара-каан, куда она глядела, побежал, куда она побежала, и увидал молодца в козьей шубе, вывернутой мехом наружу. Ехал молодей на синем быке.
— Это он рассмешил тебя, милая девочка? — спросил грозный хан. — Я тоже эту рваную шубу надеть могу, сесть верхом на синего быка не побоюсь. Улыбнись ты и мне так же весело, спой так же звонко.
Кара-каан приказал рыбаку спешиться, сорвал с его плеч козью шубу, на себя надел, к синему быку подошел. Смело повод левой рукой подхватил, левую ногу в стремя поставил.
— Мм-ооо! Мм-мм-о!! — заревел бык и, не дав хану перебросить через седло правую ногу, поволок его.
От стыда лопнула черная печень Кара-каана, от гнева разорвалось его круглое сердце.
А Шелковая Кисточка — Торко-Чачак взяла сироту рыбака за правую руку, и они вернулись в свой зеленый шалаш.
Тут и нашей сказке конец.
Найдите и вы свое счастье, как они нашли.
Далеко-далеко, там, где девять рек в один поток слились у подножья девяти гор, шумел могучими ветвями черный кедр. Под его шелковой хвоей, опершись на крепкий ствол, давным-давно стоял маленький шалаш.
В этом шалаше жил пожелтевший от старости, словно дымом окуренный дед. И были у старика три внучки, одна другой краше.
Вот пошел дед за дровами. Поднялся на лесистую гору, увидел лиственницу с черными ветвями.
— Это дерево на корню высохло. Один раз ударь — оно и упадет.
Вытащил старик из-за пояса острый, как молодой месяц, топор, ударил лезвием по стволу, и вдруг, откуда ни возьмись, выскочил страшный зверь, да как вцепится зубами в руку!
— Ой, ой! — заплакал старик. — Отпусти, отпусти меня. Я тебе, что хочешь, дам.
— Ладно, — отвечает зверь человечьим голосом. — Отдай мне твою любимую внучку.
Пришел старик домой и говорит старшей внучке:
— Не пойдешь ли ты к этому зверю? Я слово дал.
Оглянулась девушка, увидела зверя.
— Лучше, — говорит, — в воду брошусь!
Старик спросил вторую.
— Лучше удавлюсь!
— А ты, Ак-Чечек, мой Белый Цветок, не согласишься ли?
Младшая внучка подняла голову. Ее круглые глаза полны слез:
— Что обещано, то должно быть исполнено. Чему быть, то и будет.