Мальчик отрицательно покачал головой, но она ощутила его дрожь кожей. Крепко прижав брата к себе, легла в кровать рядом и уснула.
На следующий день дядя Олег тоже пришел. Даша, как никогда, обрадовалась его приходу.
Они снова зашли в кафе. Он расспрашивал обо всем. А она с радостью и охотой, какой раньше в себе не замечала, рассказывала о том, как они жили, когда был жив папа. Как однажды он повез их с Юркой в Москву в зоопарк, а потом катал на каруселях и покупал мороженое. И о том, как им с братом стало плохо, когда отец умер.
Сама Даша долго не могла оправиться от шока и некоторое время ни с кем не разговаривала.
Дядя Олег спрашивал, чем она любит заниматься, кем хотела бы стать, когда вырастет, но на эти вопросы девочка не могла дать ответа. Она ничего не хотела. Лишь желала, чтобы выздоровел брат, чтобы они не были голодны, чтобы зимой не мерзли под двумя одеялами, чтобы дядя Леша ушел и больше никогда не появлялся в их жизни.
У нее не было планов на будущее, потому что в будущем она не была уверена. Оно рисовалось ей призрачным и неясным. Слишком призрачным, чтобы поверить в него.
Даша жила одним днем. Она так привыкла. Выживать. Ради брата. Она жила им и для него. Для него даже больше, чем для себя, потому что после смерти отца и равнодушного молчания матери почувствовала ту ответственность, что опускается на плечи, когда у тебя есть родной и близкий человечек, о котором некому позаботиться, кроме тебя.
— А что же, у вас нет родственников? — спросил Олег.
Даша пожала плечами:
— Может быть, и есть, — просто ответила девочка. — Точно. Есть какой-то дядя Гена, родственник папы, но я видела его очень давно, когда еще маленькая была…
Олег горько улыбнулся, в глазах появились искорки отчаяния.
А сейчас ты какая? Разве не маленькая?..
Взрослая. Уже сейчас — взрослая. У нее отняли детство.
— А можно, — потупив взгляд и смутившись, проговорила Даша полушепотом, и мужчине пришлось наклониться к ней, — я буду называть вас дядя Олег?
Его сердце громко и яростно заклокотало в груди: казалось, оно заглушает все посторонние звуки.
В горле встал горький, тугой комок, и он попытался сглотнуть его, чтобы пролепетать:
— Конечно, — улыбнулся ей, почувствовав кожей ее ответную счастливую улыбку, согревающую душу.
Когда Даша собралась уходить, Олег вновь сунул ей в карман тридцать рублей, и она, долго отпираясь, все же приняла их, смущенно поблагодарив и сказав, что все потратит на лекарства Юрке.
Олег обещал прийти завтра, и, ложась спать, она думала об их встречах, ставших уже чем-то вроде ритуала. Она так привыкла к его присутствию в своей жизни, что не могла представить, как будет без него.