Дэниэл ненадолго умолк. Когда он снова заговорил, в его голосе не чувствовалось прежней заинтересованности. Эмма догадалась, что он просто пытается не дать затянуться молчанию.
— Чем ты займешься, когда вернешься к работе?
— Я начинаю новое исследование болезней стареющего мозга. И меня уже ждут мыши. Нужно будет первым делом заняться ими. Их выращивали, вызывая особые мутации. Такие долго не живут… — Слова иссякли.
Обычно Эмме приходилось сдерживать себя, чтобы не говорить слишком долго, отвечая на подобные вопросы. Но сейчас в голове у нее было совершенно пусто, сердце словно онемело. Она наблюдала, как небольшие облачка дыма поднимаются от углей, как вскрываются от жара воздушные карманы в них. Она представила, как возвращается в институт, обсуждает исследования Дэниэла с начальником лаборатории или даже с директором. Возможность перекрестной иммунизации и взаимодействие двух лихорадок вызовет восторг, как и вероятные выгоды, которые получит институт, если сможет обеспечить свое участие в этой работе. В конце концов они станут обсуждать проблему лихорадки Оламбо в Танзании так же отстраненно, как обсуждали лихорадку Денге в Таиланде или вирус Эбола в Заире. А еще Эмма понимала, что вряд ли сумеет передать коллегам свое особое ощущение связи с этим местом — и с исследователем-ветеринаром Дэниэлом Олдеани.
Эмма обратилась к нему. Слова сами сорвались с ее губ, и она не попыталась их откорректировать:
— Я никогда не забуду это место. Это был самый замечательный опыт в моей жизни. Я всегда буду ценить воспоминания о том, что произошло здесь. — Она посмотрела Дэниэлу в глаза и добавила: — И я никогда не забуду тебя.
Дэниэл улыбнулся. Ее слова, по-видимому, одновременно причиняли ему боль и доставляли удовольствие.
— Я тоже никогда тебя не забуду.
Эмма подумала, не стоит ли сказать, что она, возможно, вернется сюда как профессионал, чтобы помочь организовать исследования или же докладывать о его ходе. Но она понимала, что волшебство, связывающее их, разрушится в тот момент, как она возвратится в свой собственный мир. Пережитое здесь станет не реальнее сна.
Дэниэл подобрал палку, которую раньше теребила в руках Эмма, и положил ее в костер. Они оба сидели молча, глядя, как пламя вгрызается в кору, а затем и в дерево.
Наконец палка переломилась пополам и упала в пепел.
Медленно и осторожно Энджел вытащила мешок из-под пустого топливного контейнера. Запах мешковины и бензина ударил ей в нос, когда она взвалила этот груз себе на спину. Когда она шла к воротам, луна бросала на нее яркий серебристый свет. Девочка споткнулась о кучу сухих пальмовых листьев, и те с шумом разлетелись в стороны. Энджел замерла, бросив взгляд назад, в сторону трех раскладных кроватей. Кажется, никто не проснулся. Тогда она посмотрела на львят, от которых отошла всего несколько минут назад. Они тоже не шевелились. Вздохнув с облегчением, девочка посмотрела на Мойо. Глаза львицы сверкнули в лунном свете. Она шла к воротам следом за Энджел, бесшумно ступая мягкими подушечками своих лап.