— Сейчас мы просто оставляем пробирки на ночь в холодильнике, — объяснял Дэниэл. — Кровяные клетки сворачиваются и выпадают в осадок, и утром нам остается просто слить сыворотку.
Эмма с уважением смотрела на Дэниэла, который с восторгом говорил о таком элементарном приспособлении, как холодильник. Все это время она думала об оборудовании, бывшем в распоряжении ее института. Без такого оборудования и достаточно квалифицированного вспомогательного персонала исследователи ее уровня даже не приступили бы к работе.
— Как вы думаете, мы делаем что-то не так? — спросил Дэниэл. — Может, стоит что-то поменять в нашей методике?
— Нет, вы все делаете правильно, — ответила Эмма и покачала головой.
Дэниэл, казалось, был разочарован ее ответом. Ему было бы гораздо легче узнать, что они допустили где-то ошибку, чем осознавать тот факт, что его исследование просто заходит в тупик.
— Такое бывает, — попыталась успокоить его Эмма. — Ведь до сих пор так и не нашли переносчика лихорадки Ласса. А над этим работают целые команды. Неудивительно, что вы тоже пока ничего не обнаружили.
— Но я не собираюсь сдаваться, — с твердостью в голосе заявил Дэниэл. — Осталось попробовать еще одну вещь. Мы не брали анализ крови у таких крупных животных, как буйволы, гиеновидные собаки, львы, слоны. Взять кровь у них можно, только если сначала подстрелить — пулей или транквилизатором. Но у нас нет ружей для транквилизаторов, а кроме того, реакция диких животных на лекарство может быть совершенно непредсказуемой. Для них это может быть опасно. Не хотелось бы убивать животных только для того, чтобы взять у них анализ крови. Я на это никогда не соглашусь. Поэтому пока что будем продолжать работу с грызунами.
Эмма прониклась сочувствием к Дэниэлу. Он совершенно не жаловался на недостаток ресурсов и при этом преданно относился к своей работе. Ей захотелось как-то помочь ему.
— Когда я вернусь в Мельбурн через десять дней, — сказала она, — я постараюсь найти организацию, которая согласилась бы вам помочь.
— Спасибо, — ответил Дэниэл. — Это было бы прекрасно.
— Я ничего не могу обещать, — сказала Эмма. — Но я сделаю все, что в моих силах.
Она отвернулась от него. Ей стало немного стыдно, оттого что он так искренне благодарит ее, хотя на самом деле она предлагает очень мало.
Ее взгляд привлекло что-то розовое — в банке с водой стояли цветы, которые она до сих пор не замечала. Это были такие же цветы, какие Эмма сорвала в пустыне и положила на могилу. Она дотронулась до нежных лепестков, и ей стало интересно, кто же поставил их сюда. Несомненно, это была женщина. Неожиданно для самой себя Эмма почувствовала смятение при мысли об этой незнакомой женщине. Как будто — после всех этих совместных переживаний — в ней возникло чувство собственности по отношению к Дэниэлу. Разумеется, это было полным абсурдом, и она сама все понимала. Вместе с тем в ее голове крутились слова Дэниэла, сказанные за завтраком.