— Совершенно верно, — согласился Гилливрей, несколько успокаиваясь. — Могли солгать Абигайль Винтерс и Альби Фробишер, оба торгующие своим телом, хотя маловероятно, что они знакомы между собой, — ничто на это не указывает. Но полагать, что у них есть что-то общее с таким ребенком, как Титус Суинфорд, значит искажать здравый смысл сверх всякой меры.
Питту нечем было ему возразить. Он говорил с Титусом, и у него сложилось впечатление, что мальчик даже не догадывается о существовании таких людей, как Альби Фробишер, и уж тем более он не мог встретиться с ним и совместно придумать какую-то ложь. Если бы Титусу понадобился союзник, способный его защитить, он бы обратился к человеку, равному ему по социальному положению, к кому-нибудь из тех, кого уже знал. И, если честно, Питт не верил в то, что Титусу есть чего опасаться.
— Правильно! — с необъяснимой злостью произнес он. — Поджог! Что мы имеем по этому чертову пожару?
Гилливрей тотчас же достал из внутреннего кармана листок бумаги и начал зачитывать ответы. Однозначного решения они не давали, но предлагали несколько вариантов, заслуживающих более внимательного изучения. Поручив два наиболее многообещающих варианта Гилливрею, Питт, сам того не сознавая, выбрал для себя те два, которые привели его на окраину Блюгейт-филдс, в район, расположенный всего в миле от того борделя, где промышляла Абигайль Винтерс.
День выдался ненастный. Нудно моросил нескончаемый дождь; серые дома жались друг к другу, словно угрюмые старики, брюзжащие по поводу всего вокруг, бессильные в своей дряхлости. В воздухе стоял знакомый запах затхлости, и Питту казалось, что в скрипе досок и неторопливом движении воды он слышит поднимающийся по реке прилив.
Что за человек придет сюда в поисках наслаждений? Быть может, опрятный клерк, просидевший весь день на высоком табурете, окуная гусиное перо в чернильницу и переписывая цифры из одной бухгалтерской книги в другую, ведя учет чужим деньгам, который затем отправился к себе домой, к острой на язык жене, считающей любое наслаждение грехом, а плоть — орудием в руках дьявола…
Питту довелось повидать десятки таких клерков, с нездорово-бледными лицами, накрахмаленными воротничками, образцов нравственности, поскольку они просто не смели быть чем-либо еще. В роли неумолимого надсмотрщика выступали экономическая необходимость вкупе со стремлением жить по законам приличного общества.
Именно благодаря этому и зарабатывали на жизнь такие, как Абигайль Винтерс.
Расследование обстоятельств поджога оказалось на удивление продуктивным. Если честно, Питт ожидал, что правильным следом будет тот, по которому пошел Гилливрей, и посему испытал злорадное удовлетворение, когда ответом стал тот, по которому двинулся он сам. Сняв показания, Томас тщательно записал их и убрал в карман. Затем, поскольку это было всего в двух кварталах, а время было еще не позднее, Питт направился пешком к дому, где жила Абигайль Винтерс.