— Да, я склоняюсь к такому мнению. Мне бы хотелось поговорить с остальными твоими девочками, особенно с той, которая грамотная.
— Вы не имеете права! Они ничего не сделали!
— Разве ты сама не хочешь узнать, как Абигайль обкрадывала тебя, словно слепую, а они ей помогали?
— Я и сама смогу это выяснить — без вашей помощи!
— Вот как? Сдается, ты вообще ни о чем не догадывалась.
Старуха подозрительно прищурилась.
— А вам-то какое дело? Почему вас так заботит, обкрадывала ли меня Абигайль?
— Да никакого. Но меня интересует, как часто эти двое приходили сюда. И мне хотелось бы знать, видел ли их кто-нибудь из девочек. — Он достал из кармана фотокарточку подозреваемого в поджоге. — Это он?
— Не знаю, — прищурившись, посмотрела на фотокарточку старуха. — И что с того?
— Приведи-ка мне ту девочку, которая умеет читать.
Старуха повиновалась. Чертыхаясь всю дорогу, она привела взъерошенную заспанную девушку, в длинной белой ночной рубашке все еще похожую на горничную. Питт показал ей фотокарточку.
— Это тот самый человек, который приходил к Абигайль, тот, который приводил с собой мальчика, о чем она рассказала в суде?
— Выкладывай всю правду, девочка моя, — строго заметила старуха. — Или Берт в кровь надерет тебе задницу, ты меня слышишь?
— Ну? — нетерпеливо произнес Питт.
Девушка побледнела, у нее затряслись руки.
— Я ничего не знаю — честное слово. Я их в глаза не видела. Абби уже потом рассказала мне о них.
— Сколько времени спустя?
— Не знаю. Она не говорила. Полагаю, когда все всплыло, она хотела оставить деньги себе.
— Ты их никогда не видела? — удивился Питт. — А кто их видел?
— Насколько я знаю, никто. Только Абби. Она никому о них не говорила. — Девушка смотрела на инспектора глазами, наполненными страхом, но он не мог сказать, кого она боится, — его, старуху или таинственного Берта.
— Спасибо, — тихо промолвил Питт, одарив девушку печальной улыбкой — только так он и мог выразить свое сочувствие. Присматриваться к ней внимательнее, думать о ней было бы невыносимым мучением. Она представляла собой лишь крошечную частицу того, что Томас был не в силах изменить. — Спасибо — именно это я и хотел знать.
— Ну, будь я проклята, если понимаю, зачем вам все это нужно, — с презрением пробормотала старуха. — Совершенно бесполезная ерунда — вот что я скажу!
— Пожалуй, ты в любом случае будешь проклята, — холодно заметил Питт. — И я попрошу местную полицию присматривать за твоим заведением — так что девушек не бить, иначе мы вас закроем. Понятно?
— Я буду лупить всех, кого найду нужным, — огрызнулась старуха, грубо выругавшись, но Питт понял, что она будет соблюдать осторожность, по крайней мере какое-то время.