Ему было прекрасно известно, что инспектор женат. Больше того, Этельстан знал, что жена Питта происходит из более благородной семьи, чем он сам, однако суперинтендант предпочитал по возможности забывать это.
— Да, сэр, — терпеливо сказал Питт.
Даже личный портной самого принца Уэльского не смог бы придать ему опрятный вид. Все дело было в какой-то природной неуклюжести инспектора. В его движениях не было расслабленной легкости, присущей истинным джентльменам; энтузиазм так и бил из него ключом.
— Так садитесь же! — отрезал Этельстан. Он терпеть не мог смотреть снизу вверх, особенно на того, кто был выше его ростом. — Ну как, нашли что-нибудь?
Послушно сев, Питт закинул ногу на ногу.
— Нет, сэр, пока что не нашли.
Этельстан смерил его неодобрительным взглядом.
— А я на это и не рассчитывал. Крайне неприятное дело, но это знак времени. Наш город приходит в плачевное состояние: юноши из благородных семейств больше не могут вечером выходить на улицу, не рискуя стать жертвой каких-нибудь душителей…
— Это были не душители, сэр, — раздельно произнес Питт. — Душители нападают со спины и душат шарфом. А этот мальчишка был…
— Не будьте дураком! — гневно оборвал его суперинтендант. — Я не имею в виду религиозную секту![1] Я говорю об общем упадке нравственности в городе и о том, что мы не в силах что-либо с этим поделать. Я чувствую себя отвратительно. Задача полиции заключается в том, чтобы защищать таких людей, как семья Уэйбурнов… и всех остальных, разумеется. — Этельстан хлопнул ладонью по обтянутой бордовой кожей столешнице. — Но если мы даже не можем установить район, где было совершено преступление, я просто не представляю себе, что еще мы можем сделать — кроме того, чтобы оградить убитых горем родственников от общественного внимания, что только усилит их и без того невыносимые страдания.
Питт тотчас же понял, что Гилливрей уже доложил суперинтенданту о ходе расследования. Он почувствовал, как все его тело напрягается от ярости, как на спине вздуваются мышцы.
— Сифилисом можно заразиться за одну ночь, сэр, — отчетливо произнес инспектор, проговаривая каждое слово с тем поставленным произношением, которому научился у сына эсквайра, с которым они вместе росли. — Однако симптомы проявляются не сразу, в отличие от синяка. Артура Уэйбурна использовали сексуально задолго до того, как он был убит.
Лицо Этельстана покрылось крупными бисеринками пота, верхняя губа скрылась под усами, а лоб влажно блеснул в свете газового рожка. Суперинтендант молчал, стараясь не смотреть Питту в глаза. Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось совладать с собой.