— У меня в палате… санобработка, — ни жива ни мертва от страха, ответила Настя. Сглотнула слюну и добавила: — Я здесь пробуду до утра.
— Странно, — проговорила незнакомка задумчиво.
— Почему? — тихо пролепетала Настя.
— Потому что ко мне никого не селят. Ты знаешь, кто я?
Настя едва заметно качнула головой:
— Нет. Я… хотела познакомиться. Но вы спали.
— Меня зовут Дарья.
— А меня Настя.
Гизельс коснулась пальцами щеки Насти. Та вздрогнула и вся сжалась, боясь пошевелиться. Дарья усмехнулась.
— Ты боишься смерти?
— Нет, — ответила Настя.
— Я тебе не верю. Все боятся смерти.
— Но я не боюсь.
Некоторое время женщина с интересом ее разглядывала. А затем спросила:
— Почему?
— Потому что смерти нет, — ответила Настя.
Дарья посмотрела ей в глаза и спокойно уточнила:
— Ты сектантка?
— Нет, — сказала Настя.
— Значит, верующая? В церковь ходишь?
— Нет.
На широком лице женщины отобразилось недоумение.
— Тогда с чего ты взяла, что смерти нет?
— Потому что, когда мы умираем здесь, в этом мире, мы все равно продолжаем жить. Только не здесь.
— А где?
— В другом мире. — Настя слабо, чуть заметно улыбнулась. — Там, где все можно исправить.
Некоторое время Дарья Гизельс пребывала в задумчивости. Потом недоверчиво уточнила:
— Значит, есть мир, где я не сижу в психушке?
— Должен быть, — ответила Настя.
— И где мои родители живы?
— Наверное.
Дарья гортанно, хрипло выдохнула.
— Я не убью тебя, — сказала она. — Хотя мне очень хочется. Знаешь, почему?
— Нет, — тихо пробормотала Настя.
— Потому что они хотят, чтобы я тебя убила.
— Они? — Настя прищурилась. — Но зачем?
— Этого я не знаю. — Она снова помедлила и снова уточнила: — Значит, ты не веришь в смерть?
— Смерти нет, — произнесла Настя.
Дарья хмыкнула.
— Понимаю, что ты городишь чушь. Но городишь очень убедительно. Ты давно свихнулась?
— Я не сумасшедшая.
— Само собой. Мы тут все не сумасшедшие. Особенно я, — с иронией добавила она.
Настя села на кровати и взглянула на тускло освещенное лицо Дарьи. Широкие скулы, тонкий нос, пухлые губы. Глаза чуть раскосые, но при этом не по-восточному светлые. Голова коротко острижена, светлые волосы кажутся седыми.
— Ты убивала людей? — спросила Настя.
— Да, — спокойно ответила Дарья. — Но не сразу. Сперва я резала их на куски. А потом сшивала.
Настя почувствовала, как у нее пересохло в горле.
— Зачем?
— Ты этого не поймешь. — Взгляд Дарьи Гизельс стал задумчивым и мечтательным. — Когда я это делала, они еще были живы. Я будто заново их создавала. Как Бог. Макарский сказал, что у меня комплекс Франкенштейна.
— Бог не мучает людей, — проговорила Настя.