— Ты смогла поспать? — с некой издёвкой спросил Сэм.
— Ага… — как ни в чём ни бывало ответила я.
— Врёшь, небось!
— Конечно вру, Сэм! Алиес ни на минуту не затихала!
Весь участок, да и чего тут сомневаться, вся Центральная площадь успела возненавидеть и Алиес, и Винчи. Лично у меня на первом месте стоит мутантка… Кудрявый однокашник поливал телепорта бранной грязью.
Отсюда и наши лица, как у укуренных алкашей. Парень поминутно зевает, распахивая пасть шире головы, я не перестаю тереть глаза, которые скоро должны пойти кровью.
Мы бы не заметили Елену Воучи, если бы та, перевесившись через забор, не заорала на всю улицу:
— Что у вас за зверь орёт?
Сэм остановился, пошатнулся от усталости, дабы выдать через силу:
— И здесь слышно?
— Нет, — ляпнула толстощёкая баба, — но разговоры уже по всей Гаваре ходят. Признавайтесь, что за чудо такое?
— Но так это разговоры. Выдумывают…
Мы направились дальше, а Елена продолжила бросать в спину:
— И ничего не выдумывают! Разве ж выдумаешь такое? Сам не знает, а начинает тут сказки рассказывать. Сам всё выдумывает.
— Чего эти дурёхи вечно орут? — неслышно для толстухи спросила я.
— Мы можем выстрелить ей в ногу…
— Заткнётся?
— Воучи? — Сэм оценивающе глянул на неё из-за плеча. — Она вряд ли.
Елена осталась ораторствовать у забора надолго, пусть даже вокруг ни единой живой души, Жажда быть услышанным превыше даже здравого смысла, а он не заслуживает подобного.
— В Карнбёрдже люди молчаливее, — само собой сорвалось с губ.
— Ты потому там обосновалась?
— Нет — из-за работы. Собиралась в Усницк, но там совершенно нечего делать. Кстати, ты почему пошёл в полицию?
— Ну, — замялся паренёк, — выбор небогатый: на лесопилку, в охотники, в полицию или идти в Сеферане сгинуть. И как-то всё прочее оказалось не моё.
— А страж порядка…
— Это ответственно и важно. Я чувствую, что гожусь для этого!
— Ладно.
Скажем честно, мне Сэм, при всех его достоинствах, не кажется хорошим полисменом. Но это если сказать честно себе — высказывать товарищу детства было бы жестоко. Рамки нашей жизни узкие, поэтому мы и занимаемся не своими делами. Я, например, лезу в расследование.
Под языком зачесалось:
— Сэм, как думаешь, от меня тут есть польза?
— Ты имеешь в виду…
— Расследование.
Пальцы скрыли в кудрях, скривив рот, он крепко задумался. Я требовательно уставилась на него, не желая отпускать его без ответа.
— Я не знаю… Ну, ты же договорилась с Хароном, — подыскал значимый аргумент Сэм. — Если он закончит ретрансляцию…
— Тим против этого. Так что…
— Ты сделала для дяди, что могла.
А хотелось бы больше. Мне и есть ради кого стараться, так это только ради Энгриля. Чтоб его, сукина ребёнка. Большого эгоистичного ребёнка, вспомним его, когда в голове в очередной раз резанёт болью.