— Накопил звонов, купил у челнока. Мы часто с Марком пьём. Он не рассказывал?
— Нет. Ты вообще о ком говоришь? Это же Марк — первый жадина в Гаваре!
Освальд какое-то время не отвечал. Затем раздалось:
— Так вам с сахаром?
— Кейт побольше положи. Так вот, — вернулся полицейский к жуткому нападению, — я уже почти догнал, как он сбросил тебя и поддал ходу. Бросил тебя у самых ворот армейских складов — оставить тебя одну я не мог, так что ублюдку удалось скрыться.
— Он в складах спрятался?
— В складах. Марк излазит их вдоль и поперёк…
Излазит? Поганый комок выкатился из лёгких, позволив свободно выдохнуть. Признаться, боялась даже спросить:
— Марк жив?
— Разумеется, жив! — с сарказмом сотряс головой Уолтер. — Что ему станется? Получил по макушке, крови немного потекло. Когда дотащил тебя до дома, он уже вовсю прыгал. Рвался Душегубу рёбра переломать, драчун тоже мне… В любом случае, на произошедшее он отреагировал бурнее.
— Рада за него, чёрт, — сложно передать, какие камни с души свалились.
Пока я приходила в себя, уткнувшись в носки своих сапог, тяжёлая рука Уолтера опустилась мне на плечо. Подняв глаза, уставилась взглядом прямо ему в лицо, столь суровое и сосредоточенное, что становится дурнее, чем при мысли о смерти Марка.
— Кейт, не знаю, почему этот усатый кретин не убедил тебя уезжать отсюда, но настоятельно советую так и сделать.
— Он не убедил, потому что это бессмысленно, — выдернула я плечо из цепкой хватки. — Теперь-то точно никуда не поеду!
— Ладно, как в следующий раз собираешься от убийцы отбиваться? — раздулись ноздри стража порядка. — У нас тут сплошь полицейские тебя охранять! Мне резона нет задумываться над твоим самолюбием — я только о своей шкуре пекусь!
— Возможно, — появился в комнате Освальд с подносом в руках, — здесь не место выяснять отношения.
— Возможно, сейчас не тот момент, чтобы вставлять комментарии?
— Ха-ха-ха, — болванчиком изобразил смех доктор. — Проблемы, Уолтер?
Сконфуженный и злой полицейский набрал полный рот слюны и бросился на улицу сплёвывать. Отличный способ закончить жутко неприятный разговор. Великолепно! Давайте показывать свой характер! Чего за пазухой пылится?
Расставив исходящие паром ароматные чашки на столе, Освальд спросил затылком:
— В чём-то он прав.
— Ты ещё мне! — не преминула я огрызнуться.
Всюду, у кого ни глянь, мозгов полно — череп трещит! Всё и так смешалось, перепуталось, а я только слышу и слышу нравоучения. Лепят своё мнение, когда я сама в состоянии сделать выбор! Тем более, что уже сделала.
Белохалатный не обиделся. Обернулся и протянул мне алюминиевую чашку: