Со всех концов сбегаются моряки.
— Она сверху как сиганет! — взволнованно рассказывает боцман. — А мы ее ка-ак — хлоп! Точно, как приказал кэп! Правда, без системы ничего в жизни не поймаешь. Ну, ты… — боцман поддает мешок ногой, — тихо сидеть! Вот придет капитан, он тебе покажет, как гайки в борщ сыпать… Сиди, кому говорю… — и боцман еще раз толкает бунтующий мешок ногой.
Вдруг раздается оглушительный, надсадный гудок. Боцман поднимает голову и от неожиданности даже приседает.
На рычаге паровой сирены висит шимпанзе.
Из-под крышки клапана сирены, шипя и свистя, вырывается пар.
Сирена надрывается, и, вторя ей, ревут десять тигров и два льва…
Боцман и кок с ужасом глядят то вверх, на обезьяну, то друг на друга.
— Что же мы поймали? — наконец спрашивает кок.
— Шевелится… — с мистическим ужасом, глядя на барахтающийся брезент, произносит боцман.
Их обступают подошедшие с двух сторон остальные «охотники» за обезьяной.
— Открывайте, посмотрим, что там такое, если это не обезьяна, — говорит старпом.
— Осторожно… — вдруг оттуда что-нибудь такое выскочит…
— А если диверсант?
— Или мина замедленного действия?..
Боцман и кок опускают брезент и отскакивают в стороны. Из-под брезента, разумеется, вылезает полузадушенный капитан.
— Неужели это вы?..
— Какая досадная ошибка!
— А мы так все аккуратно, по системе…
— Идите вы к черту… — огрызается капитан.
Гудок умолкает. Обезьяна убежала.
Ожидая указаний, команда смотрит на капитана.
— Гм… боцману и повару за энергичные действия при поимке гм… обезьяны… объявить благодарность в приказе, — говорит он, отдуваясь. — Хотя, между прочим, можно было ногой и не того…
— Так я же не вам, а обезьяне поддал, товарищ капитан, — отвечает боцман.
— И обезьяне незачем было поддавать.
— Виноват, товарищ капитан!
Рабочий день окончен. Марианна несет кофе в капитанскую каюту.
В каюте тихо жужжит вентилятор. Василий Васильевич на койке. Голова его обвязана полотенцем — было от чего разболеться капитанской голове.
— Ну что? — говорит Марианна. — Я была виновата? Я?.. А еще рапорты пишут.
Василий Васильевич страдальчески морщится.
— Не ты, не ты… — Он снимает телефонную трубку, спрашивает: — Как там макака? Не обнаружена?
Выслушав ответ, судя по выражению его лица отрицательный, капитан снова откидывается на подушку.
— А что касается рапорта, да, Олег Петрович ошибся. Но ты сама его довела!.. Это же прекрасный человек, дисциплинированный работник. Не понимаю, за что ты его так не любишь?
— Какие вы все глупые, — сердится Марианна, — «Не любишь», «не любишь»… Да кто тебе сказал, что я его не люблю?! — кричит она с неожиданной горячностью.