Не отводя глаз, она убрала руку.
—У меня есть работа.
—Очень щедрое предложение, — с нажимом произнес Джонатан. — Нам всем известен твой уровень. Мы бы хотели устроить встречу, в любое удобное для тебя время, чтобы обсудить все в деталях. Ты можешь вернуться, Хоуп, — в Джорджтаун, в «Уикхэм», к привычной жизни... и ко мне.
Хоуп ничего не ответила, и тогда он опять накрыл ее руку своей.
—Мой брак — свершившийся факт, и тут ничего не изменишь. Но наши отношения... мы могли бы их возобновить. Я хорошо о тебе позабочусь.
—Значит, ты обо мне позаботишься, — медленно и отчетливо проговорила Хоуп.
—Ты ни в чем не будешь нуждаться.
Джонатан произнес это со своей обычной уверенностью, доказав тем самым, что совершенно ее не знает. И никогда не знал.
—У тебя будет работа, на которой ты реализуешь себя в полной мере, жилье — любое, какое выберешь. На Кью-стрит есть очаровательная квартирка, тебе она непременно понравится. Думаю, перед твоим возвращением на должность нам стоило бы съездить в небольшой отпуск, чтобы, так сказать, заново узнать друг друга. — Он подался вперед, вплотную приблизив к ней лицо. — Хоуп, этот год был долгим для нас обоих. Я отвезу тебя, куда пожелаешь. Как насчет недели в Париже?
—Путешествие в Париж, квартира в Джорджтауне. По всей видимости, также понадобятся деньги, чтобы прикупить мебель и, разумеется, обновить мой гардероб перед возвращением в «Уикхэм»... и к тебе.
Он поднес ее руку к губам — жест, который Хоуп раньше любила, — и снова улыбнулся.
—Я же сказал, что позабочусь о тебе.
—А что думает по этому поводу твоя жена?
—Насчет Шеридан не беспокойся. Мы будем осторожны, да и ей придется смириться. — На глазах у Хоуп этот мужчина одним небрежным взмахом отринул такие понятия, как супружество, верность и преданность. — Ты не можешь быть счастлива здесь. Хоуп, я сделаю тебя счастливой.
Она на несколько секунд замерла, почти удивляясь, что смогла выслушать столь чудовищное оскорбление, а затем так же поразилась своему голосу, спокойному и ровному, несмотря на то что от разрывающей душу ярости ей хотелось кричать во весь голос.
—Позволь тебе кое-что объяснить. Мое счастье — это моя забота. Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоем омерзительном — по отношению и ко мне, и к твоей жене — предложении. К черту твоего отца вместе с вашим «Уикхэмом». Я живу своей жизнью. Неужели ты полагаешь, что я поставила ее на паузу только потому, что ты попользовался мной, а потом выбросил, как ненужную вещь?
—Я считаю, что ты довольствуешься меньшим, чем заслуживаешь. Я от всего сердца прошу прощения за то, что причинил тебе боль, но...