Григорий Арсеньевич кивнул, потом подобрал свой пистолет.
— Хорошо. Пусть так и будет. Устами женщины говорит Бог, — а потом повернулся к Кашеву. — Давай.
Тот со всей силы ударил по замку рукоятью пистолета. Раз… Два… Замок слетел только с шестого удара. После этого Кашев широко распахнул дверцу клетки. Но девушка, та что могла не спешила вылезать. Она по-прежнему жалась в дальний угол клетки, явно не желая вылезать.
Кашев нагнулся, протянул руку, но девушки шарахнулись от него, словно от прокаженного.
— Хорошо, давай по-другому… — начал Кашев, стараясь чтобы голос его звучал как можно мягче. — Скажи, как вас зовет?
Но девушка то ли не поняла вопроса, то ли была так перепугана, что не могла ответить.
— Кто ты, откуда?.. Как попала в клетке? Ты вообще-то по-русски понимаешь?
И вновь никакой реакции.
— Может, вы у них спросите? — повернулся Кашев к Григорию Арсеньевичу, но тот только плечами пожал.
— Если б знать на каком они языке говорят… — задумчиво протянул Григорий Арсеньевич.
— Да оставьте вы ее в покое, — вновь заговорила Катерина. — Она же вас боится! Не видите что ли? Отойдите, она попривыкнет, сама вылезет. Тем более, что из этого зала ей самой не выбраться.
— Уж это точно, — хмыкнул Григорий Арсеньевич, подтверждая слова Катерины. — Тут только один выход. Никуда они не денутся.
Все направились было в «обустроенный» угол зала, но Григорий Арсеньевич остановил Кашева.
— Погодите-ка, Павел Александрович. Собственно мы перенесли сюда фашистскую палатку, не для того чтобы спасать этих красавиц. Давайте-ка берите ту коробку. Судя по надписи в ней тушенка, а я прихвачу абрикосового компота. Не ахти какой обед, но уж лучше, чем ничего.
Кашев взял указанную коробку, Григорий Арсеньевич другую и вскоре они вчетвером обедали, расположившись среди подушек и одеял. Есть пришлось ножами, поскольку ни ложек, ни вилок ни у кого не оказалось, а идти «шарить» в немецкую палатку, пугая бывших пленниц никто не захотел.
Однако в Василия, кусок не шел в горло. Наконец, не выдержав затянувшейся паузы, он вновь поинтересовался у Григория Арсеньевича:
— Так что все-таки тут происходит?
— Ничего хорошего, — ответил он, отложив в сторону банку с тушенкой и нож. — В двух словах. Это, — он сделал неопределенный жест, — Белый город — довольно странное место, находящееся на обратной стороне Луны.
— На Луне… — сдавленным голосом повторил вслед за ним Кашев.
— На Луне, на Луне, — можете не сомневаться, — заверил его Григорий Арсеньевич. — Не знаю как, но, судя по всему над этим «городом», а точнее его руинами, установлен огромный колпак. Он и защищает нас от внешнего эфира и позволяет дышать.