Василий тихо выругался. Что самое обидное нож был у него самого, за голенищем. Вот только как…
Изогнувшись всем телом, Василий резко опустился на плечи, а ноги вскинул к потолку палатки и стал трясти ими в надежде, что рано или поздно нож выпадет. Минут через пять, когда Василий уже почти отчаялся, и готов был прекратить, нож совершенно бесшумно выскользнул из сапога и если бы не фантастическая реакция — Василий успел наклонить на бок голову, И клинок ударил по камню в нескольких сантиметрах от лица оперуполномоченного.
А теперь освобождение стало техники: Василий наполз на нож, ухватил его пальцами… Но тут его везению подошел конец. В палатке неожиданно потемнело. У входа появились два могучих мордоворота в черных кожаных плащах, с железными эмблемами на груди и в стальных касках, выглядели они устрашающе. Подхватив пленника под руки — они даже не заметили, что в руках у него нож — они приподняли его с земли и поволокли наружу.
С десяток палаток в полном беспорядке стояли на маленькой круглой площади, в окружении руин белоснежного камня. Василия потащили к дальней. Он же не обращая внимание на боль и неудобства, то и дело тыкая себе в руку острым концом ножа, пытался освободить себе руки. Однако времени было слишком мало. Его принесли и кинули в угол большой палатки, наполненной неприятными мускусными запахами. Тут царил полумрак, и Василию понадобилось какое-то время для того, чтобы глаза его привыкли. Постепенно он стал различать отдельные предметы, но чем больше видел, тем меньше это ему нравилось. Тем не менее он не переставая продолжал резать веревки. Казалось еще чуть-чуть, и он вырвется на свободу.
— Можешь не стараться человечек! — неожиданно раздалось у него в голове.
Василий содрогнулся. Он уже столько лет не слышал этого голоса, и не слышал бы еще столько же…
— Тебе все равно некуда бежать. Скоро наши слуги приведут твоих друзей и тогда…
* * *
— Тогда мы и… — но договорить Кашев не успел. Пули ударили чуть выше, выбивая марш стаккато по каменным плитам и осыпав разведчика каменной пылью.
— А вот и гости долгожданные, — протянул Григорий Арсеньевич. Чуть пригнувшись, он вглядывался в узкую щель между камнями. — По фронту человек десять, и пяток, наверное, в обход подался.
— Плохо они о нас думают. Я б на их месте полк послал, — хвастливо заявил Кашин.
— Я бы не был столь оптимистичен, — протянул Григорий Арсеньевич. Это же не просто солдаты, а егеря, альпийские стрелки или кто-то вроде того — элита немецкой армии.
— И что?
Григорий Арсеньевич не ответил, посмотрел на девушек. Катерина спокойно сидела на одной из каменных плит. В руке у нее был пистолет, и судя по всему так просто сдаваться она не собиралась. Эльза же забилась между камнями, закрыла глаза. Ее «полосатые» губы быстро двигались, словно она шепотом, скороговоркой шептала молитву.