— Сложилось так, что враги, сами того не подозревая, привели тебя сюда. Случилось это согласно замыслу Великого Спящего, так как все в мире происходит сообразно его воле. А раз так, то ты должен идти и встретить свою судьбу.
Я нахмурился.
— Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
Ниогхта нахмурился. Раздвоенный язычок его пробежал по рядам оскаленных клыков.
— Хорошо… Марш вниз, и хватит этих разговорчиков!
Мне ничего не оставалось, как повиноваться чудовищу. Ну, не станешь же с ним спорить. Да к тому же, судя по всему, это совершенно бесполезно.
Осторожно ступая, придерживаясь рукой за шершавую стену, я начал спускаться. То и дело я поворачивался, поглядывая на своего спутника. Но Ниогхта не отставал. Мне казалось, что вот-вот должно стемнеть, но ничего похожего, я спускался все дальше.
В какой-то момент я остановился передохнуть, рука моя скользнула по стене, и только теперь я осознал, что вся стена покрыта письменами — иероглифами, столь древними, что по сравнению с ними египетское письмо можно считать только что изобретенным. Какое-то время я стоял, шаря рукой по стене. Благодаря своей способности читать и говорить на любом языке, я выхватывал смысл отдельных фраз, никак не в силах понять о чем сам текст. То и дело мне попадались слова: «цветок жизни», «память», «урожай» и еще какие-то странные, труднопроизносимые имена.
— Пытаешься прочесть? — усмехнулся Ниогхта. — Это — высший язык. Он недоступен простым смертным.
— Не то, чтобы я его не понимаю, — возразил я. — Отдельные слова мне понятны, но суть фраз проскальзывает мимо, поскольку я «вижу» только часть текста.
Ниогхта рассмеялся.
— Ты лжив, точно как и твои соплеменники… Ну, отдохнул, хватит, ступай дальше.
Мне ничего не оставалось как продолжить спуск. Сколько времени он продолжался? Не знаю. Но мне показалось, что колодец много глубже самой пирамиды, а может, все дело было в том, что стены постепенно отодвигались друг от друга.
Наконец мы спустились. Внизу оказался огромный зал, посреди которого был устроен двух ярусный фонтан. Великолепное сооружение из того же самого белого камня. Я застыл пораженный плавностью форм и невероятным искусством резчика. Вода вздымаясь вверх, а потом с тихим журчанием ниспадала в верхнюю чашу, оттуда, переливаясь через край, наполняла бассейн, над которым протянулись мостики, ведущие к чаше. За бассейном на против того места где заканчивалась лестница в стену была врезана плита белого мрамора на которой было выбито:
Земля не существует.
Плывёт она в бескрайнем небытии, приближаясь с каждым днём к концу своему, коий не осознаётся ею.