Люси окинула взглядом стены пещеры: плавные контуры, розовый с чёрными вкраплениями гранит. Увидела линию, которой достигает вода во время приливов. И тут обнаружила то, от чего перехватило дыхание. Три деревянных вешалки, точнее три ветки, воткнутые в трещины на стене. На двух из них висели какие-то девичьи вещички. В пещере явно был кто-то ещё. Люси внимательно осмотрелась. Когда она сделала первый шаг в пещеру, темнота казалась такой дружелюбной, теперь же Люси не была в этом столь уверена. А что, если она невольно узнала чей-то секрет? Тому, кто хотел скрыться от посторонних глаз, вряд ли понравится найти вынюхивающую чужие тайны дочь летнего священника. Внезапно её охватило чувство острого одиночества и отчуждённости. Она не хотела быть изгоем, только не здесь. Не в этой пещере. В Нью-Йорке она оставалась равнодушной, когда такие девушки, как Элси Огмонт, Ленора Дрексель или Дениз Де Бек, считали её странной, но здесь ей было не всё равно! Необычное ощущение. Это не салон на Пятой авеню, а пещера, по стенам которой сплетал причудливые кружева мох. Но именно сейчас, именно в этой пещере, ей больше, чем когда-либо, было важно не казаться странной. За всю свою жизнь она ни разу не чувствовала себя такой безутешно одинокой.
Она поближе подошла к ветке, на которой висел жакет. Он был очень похож на тот, что был на ней, только совсем изношенный. Рядом висела юбка в таком же плачевном состоянии и бархатная лента, полинялая и жёсткая от соли, к одному из концов которой была привязана необыкновенно красивая ракушка – ничего подобного Люси раньше не видела. Она немного напоминала раковину гребешка, но была совершенно плоской, а бороздки – очень глубокими. У Люси возникло непреодолимое желание прикоснуться к ракушке. Она посмотрела через плечо – убедиться, что по-прежнему одна. Девушка медленно протянула руку, с удивлением отметив, что у неё дрожат пальцы, и сняла ленту с ветки, чтобы как следует рассмотреть. У неё перехватило дыхание, когда она увидела прядь рыжих волос, запутавшихся между бороздками ракушки. Кто-то использовал её как гребень для волос! Люси не смогла удержаться и распустила волосы, по обыкновению собранные в пучок на ночь. Несколько мгновений она нерешительно крутила гребёнку в руках, а потом провела ею по волосам и закрыла глаза. Каким-то шестым чувством она поняла, что ракушка была поднята с такой глубины, на которую не способен опуститься ни один человек. Кем бы ни был тот, кто достал эту чудесную раковину, он наверняка разительно отличается от всех модных особ, задиравших перед ней свои аристократические носы. Девушка закрепила гребень так, чтобы волосы падали на плечи несимметрично, и пожалела, что под рукой нет зеркала. К подобным причёскам мать относилась неодобрительно, считая их слишком изощрёнными или, как она любила выражаться, «порочными».