«Глупый детеныш не уходить далеко».
Пока этот маленький комочек меха и команд не убежал назад, я решил попытаться узнать, а «далеко» это по его понятиям, где находиться? Только вот как это можно сделать не понимал, а потому пошёл самым простым путем.
Задал прямой вопрос, постаравшись его сформулировать в некую абстрактную мысль, которую смог бы понять и грызун.
«До какого места мне можно ходить? Что там есть? Как мне его узнать?»
И сам вдруг неожиданно понял, что территория наших с Рыком владений не такая уж и большая. Дальняя граница проходила как раз по центру той поляны, где я нашёл Клык. Примерно столько же принадлежало нам на соседней и верхней ветках.
Дальше шли уже не наши владения и там на меня могли напасть местные хозяева.
То же самое мне секунду спустя рассказал и Рыкун, но кроме того он мне решил поведать и о ближайшем нашем соседе, правда весьма своеобразно.
«Детеныш не ходить на опасное открытое место. Нельзя. Умереть. Место пахнет Хныгой. Рыкун туда не ходить».
И у меня в голове возникло изображение приснопамятной опушки, с ясно заметным торчащим предметом по ее центру, но перспектива обзора видимого пространства была такая, будто кто-то смотрел на нее всего с нескольких сантиметров от поверхности.
Прикинув рост Рыкуна, когда он сидит на задних лапах, стало понятно, что он передал мне то, что видел сам.
Поэтому я поспешил его обрадовать.
«Место больше не опасное».
И не зная как объяснить, что я забрал Клык себе, сказал.
«Запах Хныги теперь мой и достал из ножен Клык».
Рыкун так не бегал, не верещал и не прыгал, даже когда я ему образ спасенной кошки передал.
Быстренько убрав Клык в ножны, я постарался успокоить все еще верещащего Рыкуна. Как не странно в этот раз никаких особых последствий от его грозного рыка, я почему-то не испытывал. Только громкий звук и все, никакого сверхъестественного воздействия.
Но и еще кроме всего прочего, когда на меня перестал воздействовать его рык, я смог понять, вернее, увидеть, как он у него получается.
Именно получается.
Основой грозного рыка служила какая-то структура энергий, которая возникала перед мордочкой Рыкуна, и через которую проходил его обычный писк, преобразуюсь при этом в грозное рычание.
Что необычно, едва заметив и рассмотрев схему, я ее практически мгновенно запомнил и теперь мог в любой момент воспроизвести в своей памяти.
«Никогда не обладал феноменальной памятью», — разглядывая и досконально изучая подсмотренную схему, подумал я.
Закончив с этим, я все-таки ухитрился остановить Рыкуна и сказать.
«Никакого Хныги здесь нет».