Разобравшись с этой практически альтруистической помощью, я подхватил змею в том месте, где она начинала раздваиваться на две части, кое-как приспособил отрубленную голову и потащил в то же место, куда положил и пластины.
Дойдя до нужной заводи, я оставил на ее берегу труп рептилии, который собирался несколько попозже распотрошить и оглядел пространство вокруг.
К тому месту, где я стоял, стала подтягиваться различная мелкая живность, ее хорошо было видно в энергетическом плане вокруг.
«Чувствуют, что здесь можно будет поживиться», — понял я.
Но не обратил на это особого внимания, так как не ощущал никакой опасности исходящей от них. Наоборот, ясно чувствовал их опасение и признание меня хозяином этой территории, и даже несколько большей, так как и соседних хищников, я уже укокошил. И местный «люд» признал меня их владетелем.
Пока я раздумывал над этой проблемой, пришла запоздалая мысль, что коль это теперь моя земля, то и следить за нею придется мне.
И вспомнив о той неаппетитной туше, оставшейся от осьминога, я понял, от нее нужно избавляться, во-первых она мне не нравиться, а во-вторых может привлечь внимание каких-нибудь специфических падальщиков, которые на нее позарятся, и ладно, если это будут мелкие и безобидные зверюшки.
Но что-то в последнее время мне в это слабо вериться. Видимо в первые дни кто-то умный и могущественный дал мне некоторое время на небольшую адаптацию и привыкание, а теперь этот лимит везения закончился, и я начал знакомиться с истинными хозяевами этого леса.
Поэтому решив, что лишняя шумиха и известность мне не к чему, я, вздохнув, уже в который раз направился в сторону лесной чащи. Дойдя до места, где лежали останки осьминога, я посмотрел на его громадную тушу и, решив, что вряд ли смогу дотянуть ее до края ветки целой, несколькими точными ударами клыка разделал на несколько частей. Что меня удивило, брезгливость отошла куда-то на второй план и, хотя раньше я разделкой туш никогда не занимался, но больно ловко это у меня получилось сейчас.
Отнеся свое умение, к вновь обретенной способности обращения с холодным оружием, я подхватил ближайший лежащий ко мне кусок туши и потянул его к той пропасти, что начиналась от края ветви, благо осьминог не успел доползти до нее метров двадцать всего. Оттащив по частям, туда тушу, я сбросил ее в пропасть.
Сейчас, когда уже явно наступил день, внизу не было видно никакого тумана, и угадывалась то ли какая-то грязь, то ли какое-то болото. Правда, до него было относительно далеко.
«Может спуститься потом вниз и поискать хозяина плаща. Ведь ясно чувствую направление, куда нужно будет идти. На месте его гибели может быть еще что-то полезное. Правда придется помнить, что там может быть и тот, кто его убил».