— Профессионалов у нас хватает, — обиделся сотрудник торгового представительства. — Не хватает времени на их переброску сюда.
— А подождать никак нельзя?
— Из того места, где находится груз, его надо вывезти как можно скорее. Иначе туда доберутся другие, плохие ребята, и заберут все себе.
— Много там этого вашего… ценного груза?
— Несколько тонн. Два грузовика.
— Если речь идет о наркотиках или радиоактивных материалах…
— Нет, об этом речь не идет.
Иванов подождал, однако дальнейших пояснений не последовало.
— Далеко надо ехать?
— «Профессор Пименов» доберется до порта не раньше чем через четверо суток. Плюс еще какое-то время он будет стоять под погрузкой… — ушел Оболенский от прямого ответа. — Так что времени на дорогу туда и обратно должно быть достаточно.
Иванов сделал глоток минеральной воды:
— И сколько ваше… торговое представительство готово заплатить?
Разумеется, собеседник ждал этого вопроса:
— По пятнадцать тысяч долларов вашим ребятам и двадцать тысяч — вам как старшему.
Михаил Анатольевич подумал ровно столько, сколько было необходимо в такой ситуации, после чего отрицательно покачал головой:
— Нет, наверное, мы откажемся.
— Почему? Денег мало?
— Наоборот. Слишком много.
— Простите?
— Видите ли, если бы вы предложили по пятерке «зеленых» на нос — тогда я еще бы подумал. А так… — Иванов посмотрел собеседнику прямо в глаза. — Большие деньги маленьким людям обычно платят за большой риск. И хватает этих денег потом, как правило, только на похороны.
Настала очередь задуматься Оболенскому:
— Но я ведь вам не свои деньги предлагаю.
— Только не говорите, что у нас очень богатое государство.
— У нас действительно очень богатое государство. И ему очень — очень! нужно, чтобы вы оказали эту небольшую услугу.
— То есть правильно ли я понимаю… — Михаил Анатольевич поднял стакан с минеральной водой, покрутил его и поставил на место. — Правильно ли я вас понял, что родное российское государство очень обидится, если услышит отказ?
— Сами знаете, у нас с вами очень обидчивое государство, — кивнул Оболенский.
Некоторое время мужчины в молчании просидели за столиком.
— Ну, допустим, я соглашусь, — первым нарушил паузу Иванов. — Я соглашусь, а ребята возьмут — и откажутся?
— Надо, чтобы не отказались.
Возражать или спорить, судя по всему, не имело смысла. Африканское солнце неторопливо подбиралось к зениту, и под навес кафе по-хозяйски вползал жаркий воздух.
— Когда вы хотите получить ответ?
— Я совершенно не ограничиваю вас во времени. Подумайте сами, обсудите мое предложение со своими людьми… — Оболенский в очередной раз поправил очки: