Относительное спокойствие в городке сохраняли, наверное, только верблюды, которых здесь было великое множество. Они только мелко потряхивали ушами после каждого нового выстрела и опускали длинные мохнатые ресницы, чтобы отгородиться от несовершенства окружающего мира.
…Слава Аллаху, заслуженный «виллис» окончательно умер уже после того, как городок Аль-Джагбуб остался позади.
— Элиф айр аб тизак! — громко выругался Сулейман, когда последняя попытка реанимировать двигатель не принесла никаких результатов.
— Это точно, — вынужден был согласиться с ним Иванов, вытирая промасленной ветошью руки. — Полный тизак, без вариантов.
— Ну, что, перегружаемся? — уточнил Оболенский.
— По старой схеме?
— Да, наверное. — Иванов бросил на сидение тряпку и потянул за ремень свой АК-47. — Мужики, забирайте оружие, вещи и что там еще…
Залезать в духоту, под брезентовый тент грузовика, никому не хотелось, однако выбора не было. Пока Оболенский возился с флагами, пытаясь как можно надежнее закрепить их на КамАЗе, Алексей Карцев с Колей Проскуриным откатили американский джип к краю дороги.
— Поджигать будем? — уточнил у командира Николай.
— Или, может, растяжек поставим? — предложил Карцев. — У меня есть граната.
— Нет, не стоит, — после некоторых колебаний решил Иванов.
Привлекать к себе внимание шумной акцией вроде пожара или диверсии не было необходимости. К тому же он не считал эту войну своей и ничего не имел против местных крестьян, которых отчего-то не устраивал нынешний режим.
— Осторожно, Петрович, под ноги смотри! — предупредил Иванов.
— А что такое?
— Мины.
— Согласен, — отозвался Алексей, собравшийся справить нужду за каким-то строением.
— Это часть незаконченного водопровода, — пояснил Сулейман. — Он должен был называться «Великая рукотворная река» и на севере уже начал действовать. Полковник Муаммар Каддафи мечтал, чтобы глубинные насосные станции перекачивали подземную воду по всей стране, чтобы люди уже никогда не испытывали в ней нужды. Вот сюда, например, планировалось протянуть специальную ветку…
Сулейман посмотрел на часы:
— Надо ехать. К утру мы должны быть в Египте.
— Иншалла, — предусмотрительно добавил за него Иванов.
…Разговаривать в кузове грузовика из-за шума и тряски оказалось практически невозможно.
Зато у севшего за руль Сулеймана наконец появилась возможность высказать все, что было у него на душе:
— Неблагодарные твари! Гиены, прислужники империализма…
Радиоприемник в кабине КамАЗа не работал, поэтому при обсуждении сегодняшних новостей ему и Оболенскому приходилось основываться лишь на обрывочной информации, которую удалось получить по дороге.