— Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! Чего он добивается?
Лаванда поднимается из-за стола, кокетливо улыбаясь, от чего у моей подруги вздрагивает щека, и берет Рона под руку. Он галантно подхватывает ее сумку, и парочка проходит мимо нас, причем Лаванда непрерывно щебечет что-то и смотрит на Рона так…
Что мне хочется, чтобы Гермиона этого взгляда не видела.
Я поспешно оборачиваюсь и понимаю, что опоздал. В глазах у Гермионы обида, а руки безжалостно мнут и скручивают письмо Крама. Я осторожно разжимаю ее пальцы и вынимаю пергамент, пока он не приобрел совсем пожеванного вида.
— Он просто ревнует, — говорю я, пытаясь поймать ее взгляд.
— Я знаю, — отвечает она глухо, не поднимая лица.
Я вздыхаю. В конечном итоге иногда мне кажется, что отношения, которыми так гордятся мои друзья, всего лишь нервотрепка. Но я не вмешиваюсь и не даю советов — просто протягиваю Гермионе руку, поднимаясь из-за стола. Она принимает ее, и мы направляемся на факультативы — она на углубленную Арифмантику, я на Трансфигурацию. Уже на выходе я понимаю, что забыл на скамье сумку.
Я извиняюсь перед Гермионой и торопливо возвращаюсь.
Зал пустеет, большинство уже разошлось, и я бросаю взгляд на преподавательский стол, чтобы убедиться, что МакГонагалл тоже поспешила на занятие. Она как раз поднимается со стула, я уже отворачиваюсь, когда замечаю краем глаза движение за ее спиной. Небольшая дверь, через которую входят преподаватели, открывается, и появляется Снейп.
Вот она — причина моего хорошего настроения. То, что Волдеморт в очередной раз обломал об него зубы.
Я не могу рассмотреть отсюда, бледен ли зельевар, как вчера вечером, но шаг у него куда более уверенный. Вот и славно. Теперь я вспомнил причину своей радости: нам точно не придется в ближайшие дни опускать в землю пустой гроб — или гроб с неузнаваемыми останками.
Радость угасает, оставляя чувство выполненного долга. По крайней мере, за одно из своих спасений я, пожалуй, рассчитался.
Я смотрю на то, как он усаживается, как нервные руки придвигают чашку с кофе, как склоняется к нему Дамблдор. Что ж, наверное, он тоже переживал его возможную смерть.
Я отвожу глаза, и в этот момент Снейп поднимает голову. Наши взгляды встречаются, и я замираю на середине движения. Что я должен сделать?
Единственно уместным было бы вообще прикинуться, что у меня плохое зрение и я не заметил, как он меня буравит. Но Снейпа этим не проведешь. Я кожей чувствую, как его глаза впиваются в мое лицо. Я вздыхаю, опуская ресницы, и отворачиваюсь. А потом быстро иду на выход, ощущая, что он все еще смотрит мне вслед.