Я останавливаюсь — так резко, словно получил пощечину. Но раньше, чем я нахожусь, что ответить, Симус ускоряет шаг. Друзья стоят рядом со мной, смущенно переглядываясь. Рон медленно закипает, на щеках у него выступают красные пятна, и он цедит сквозь зубы:
— Если этот тип еще раз откроет рот… А впрочем, я с ним и до этого поговорю! — он уже бросается следом, но я удерживаю его за рукав.
— Рон, подожди, — я вздыхаю. — Поведению Симуса есть объяснение.
— Нет тут никаких объяснений! — кипятится Рон, делая попытку высвободиться.
— Есть. — Я опускаю глаза. Придется сказать, как бы ни хотелось избежать этого. — Мы можем уйти отсюда куда-нибудь?
Они кивают. Уроки окончены, поэтому мы с чистой совестью направляемся к озеру, где Рон с Гермионой нашли замечательно малолюдное место — от окон замка его заслоняет лес, а от гуляющих — нагромождение древних валунов. Здесь дорожка оканчивается тупиком. Поэтому если перебраться через камни, кажется, что кроме тебя и твоих спутников в мире больше никого нет.
Уютная отгороженность маленькой бухты располагает к откровенности. Наверное, сюда они ходят целоваться, отстраненно думаю я, усаживаясь на прогретый мшистый камень. Друзья устраиваются рядом и терпеливо ждут, пока я скажу то, ради чего они привели меня сюда.
Я встряхиваю головой, прикрываю глаза и выдаю на одном дыхании:
— Вы помните, да, как нашли меня на башне? Вы тогда не спросили, из-за кого я был расстроен, а я не сказал, ну так вот, это и впрямь был Финниган.
Ответом мне служит подозрительная тишина. Я открываю глаза, готовясь увидеть на их лицах шок, может быть, отвращение. Но они лишь улыбаются, Рон — сочувственно, Гермиона — чуть насмешливо. Она запускает руку в отливающие на солнце рыжим завитки волос и произносит ласково:
— Гарри, мы не спросили, потому что знали.
О, Господи.
— Откуда?
— Мы знакомы шесть лет, — вступает Рон, — а ты так и не понял, что дорог нам и мы тревожимся о тебе. Разве ты сам не можешь сказать о нас что-то, чего не знает никто больше?
— Например? — я чувствую себя оглушенным их словами.
— Ну, например, что мы с Роном сделаем после школы, — предлагает Гермиона.
— Поженитесь, как только добьетесь разрешения родителей, — брякаю я.
Теперь я чувствую, что взял реванш за беспомощное выражение лица минуту назад: оно точно такое же у Рона.
— Как?.. — выдавливает он, красный до корней волос, — как ты узнал?
Я внезапно чувствую облегчение. Только что виски ломило подступающей головной болью, а теперь отпустило.
— Я же ваш друг, Рон. Вы дороги мне и я тревожусь о вас, — повторяю я его слова.