Так или иначе, вчерашние события связаны между собой. Я знаю это, я в этом уверен. И Дамблдор наверняка разделяет мое мнение, но я почему-то в последнюю очередь готов пойти к нему со своими соображениями.
Я прихожу в себя от того, что меня с силой обнимают за плечи. Подавляю волну нервной дрожи и пытаюсь улыбнуться Гермионе; получается неважно, и она не верит мне.
— Гарри, — шепчет она, притягивая к себе мою голову, — не переживай так. Снейп сильный маг. Он справится. Он вернется. Да и Дамблдор не бросит его на произвол судьбы, правда?
Почему-то я не особо уверен в последнем. Хотя у меня нет ни малейших причин подозревать директора в том, что он может пожертвовать человеком ради того, чтобы не начинать войны и не… сеять паники, так он сказал?
Я киваю ей и улыбаюсь еще раз. Результат остается прежним, но я честно попробовал. Гермиона отпускает меня, и я оборачиваюсь к Рону, который смотрит на нас с чрезвычайно озадаченным видом.
— О чем вы говорите, черт возьми? — осведомляется он, переводя взгляд с меня на Гермиону и обратно, — или о ком?
Я тру руками лицо. Кожа против прикосновений, но я не обращаю внимания. Гермиона обрисовывает Рону свой взгляд на ситуацию, я слушаю краем уха и слабо удивляюсь тому, что ее точка зрения практически идентична моей. Только ей кажется, что Снейпа могли разоблачить как шпиона лишь теперь. Тоже не лучшее, что могло случиться.
Я невесело хмыкаю. Рон будто накаркал вчера. Теперь мы сидим здесь и обсуждаем, что может произойти, если Снейп не вернется. Другого шпиона в лагере Волдеморта у нас нет, но меня беспокоит не это. Вовсе не это.
А что?
Где-то в глубине замка раздается мелодичный звон, и через полминуты двор начинает заполняться школьниками. Даже несмотря на то, что на носу экзамены, все рвутся на переменах на улицу, а не в библиотеку. Я различаю толпу однокурсников, бредущих нога за ногу в нашем направлении и явно не торопящихся внутрь влажных теплиц.
Я принимаю решение и поднимаюсь, оглядываясь на друзей. Я никого не хочу видеть. Я могу только надеяться, что они простят меня.
— Рон, — начинаю я виновато, — Гермиона… — я не могу смотреть им в лица. Они так ждали меня сегодня, а я хочу сбежать.
— Иди, Гарри, — это Рон, как ни странно. Он смотрит на меня открытым взглядом и добавляет: — Мы скажем, что тебе нездоровится.
Горло сжимается, и я второй раз за утро пожимаю ему руку. Потом киваю Гермионе и торопливо ухожу, не забыв подхватить с земли сумку.
Я иду в подземелья.
* * *
Я подхожу к кабинету Зельеварения и невольно думаю о том, как должен был спуститься сюда вчера. Когда он приказывал мне это, стоя напротив, хмурый, как всегда недовольный, мне казалось, что докучная необходимость ежевечерне посещать слизеринские коридоры уже принесла всю возможную пользу.