Смыть Смуту из народного сознания попыталась советская власть, переименовавшая ее в «Крестьянскую войну и иностранную интервенцию». Власть постсоветская возвращает Смуте имя. Не только из любви к исторической истине, но, надо думать, по причине более актуальной. Слишком очевидны аналогии, связывающие начало XVII века с началом века нынешнего. Четыреста лет не помеха?
Технологически все это не лишено веселости: по остроумному определению современного историка, Смута — это когда «князья и бояре командуют восставшими казаками, попы конструируют «гуляй-города» с артиллерией, казачьи атаманы спят с царицами, купцы выходят в бояре, а беглые монахи и сельские учителя — даже в цари».
Так и тянет продолжить: десантники — в губернаторы, завлабы — в олигархи, партфункционеры — в сепаратисты, милиционеры — в киллеры.
Другой историк настроен не так весело: смута — это когда «все в движении, все колеблется, размыты контуры людей и событий, с невероятной скоростью меняются цари., люди подчас молниеносно меняют политическую ориентацию».
Похоже на 1991-й? На 1993-й? На 1998 годы? Впрочем, «гуляй-город с артиллерией» теперь называется «танк».
Берем очевидность: «меняются цари».
Что за рок над Россией! Истерзанная при Иоанне и разложившаяся при Феодоре, она получает Годунова, опытного и энергичного управленца, все шансы имеющего вывести страну из беды.
Смыло дождями, побило морозами, уморило недородами, дотравило чумой. Это что, опять «ошибки Кремля»? Или горестное стечение обстоятельств, природный цикл, позволивший выявиться базисной беде?
Базисная беда — «Смута в умах».
Является из Польши следующий. Лжедмитрий I. Судьба не отпускает и ему времени. Но за тот неполный год, что он сидит на троне, он успевает проявиться как деятельный правитель западного типа (теперь сказали бы «прогрессивный»). Окатоличивать Русь он отнюдь не спешит, костелы строить в Москве не позволяет, а вот энергетику демонстрирует совершенно для Руси непривычную, даже вызывающую. Вместо того, чтобы ходить по палатам медлительно и величаво, — скачет, где хочет, по московским улицам «в сопровождении одного-двух человек», и даже (о, ужас) «не спит после обеда».
Не могут русские люди стерпеть на престоле такого модерниста. Однако век спустя царь Петр и скачет, где хочет, и вообще выворачивает Россию на западный манер так, как Лжедмитрию и не снилось (один Всешутейший Собор чего стоит). И что же? Стерпели! Великим назвали! Голландский строй перенимать согласились, не то что польский.
Вообще, если искать важные для истории стержневые сюжеты, проходящие через безумства Смуты, то первейший из них: насаждение в армии западного боевого строя. Кто это начал? Да Василий Шуйский, самый никчемный и презираемый царь, абсолютно не годившийся в самодержцы.