В связи с этим три «русских вопроса».
Первый. Какая чудодейственная сила за ничтожное в масштабах мировой истории время (175–180 лет) метнула в новое движение такое число людей?
Второй. Почему Россия не угодила в этот поток?
Третий. Почему теперь начинают в России к этому мормонскому мороку приглядываться и принюхиваться?
Скажете: в революционную эпоху нам было не до видений Джозефа Смита, да и потом у нас был свой железный Джо. Так что мистеру Лайману, который в начале века приехал в Москву, пошел в Александровский сад, помолился там своему Богу и объявил Россию полем мормонской активности, — пришлось вскоре унести ноги. И лишь век спустя его преемник мистер Р.Нельсон повторил в том же саду аналогичную молитву. После чего процесс пошел.
Процесс интересен тем, что именно видит русская душа в мормонском чуде и как на него реагирует.
Видит она следующее.
Видение 1861 года: в эпоху лжи и разброда мошенник становится пророком, потому что проникается верой и при этом сохраняет черты современников.
Вроде бы это написал Артур Иванович Бенни, но прочел, одобрил и отредактировал Николай Семенович Лесков, а обнародовал в своем журнале Михаил Михайлович Достоевский, имевший в сотрудниках своего великого брата. Так что к вышеприведенному суждению вполне мог приложить руку и сам Федор Михайлович. во всяком случае, он, как резонно предполагает Сергей Антоненко, мыслил тему в этом же ключе.
Рискну предположить развитие темы в наши дни. Живем мы во время лжи и разброда, среди родных отпетых прохвостов и отпевающих нас неродных фарисеев. Вдруг на наших глазах какой-нибудь мошенник проникается верой в Россию, становится народным печальником и сохраняет при этом черты тех современников, от имени коих устремляется ими управлять.
«Пророк влезает на облучок.» — шутили наши пращуры, пересказывая историю Джозефа Смита.
Перескажу ее так: пророк вылезает из «Мерса». да хоть бы из заляпанной грязью родных дорог занюханной «семерки» — и, проникшись народными чаяниями, становится. олигархом. основателем новой партии. президентом компании. вождем движения. Подставьте любое, и да освятит нас всеблагой Мормон на этом пути.
Теперь вглядимся в лоно, из коего явилось движение мормонов.
Детище протестантизма? Это первое, что приходит в голову. Ибо родилось движение в среде, немыслимой вне духа американских колонистов, откупивших у индейцев остров Манахатта и переименовавших его в Манхэттен. В облике первых мормонов — черты первых колонистов: культ простого труда, бережливость, трезвость. Упор на верующего индивида. Отсутствие посредников между человеком и святыней. Чистый экстаз.