Я бы объяснил это так: в качестве общности «на все времена» интеллигенция — фантом (только не меняйте суффикс, а то получите голубую мечту русских людей во все времена, и эта мечта — не фантом, а фактор, причем реальный). А в качестве конкретноисторической группы — каждый раз — интеллигенция вполне реальна. И когда помогала разжигать революцию 1905 года. И когда отрекалась от своих предтеч в 1909-м. (Правильно отрекалась! Во времена Жуковского была другая «интеллигенция», чем во времена Струве и Ленина.) И когда горела в двух русских революциях 1917 года, оставляя тот самый дымящийся воняющий остаток, который и окрестили в 20-е годы — гнилым.
Переносить черты «интеллигенции» из эпохи в эпоху — все равно, что думать, будто беликовские бородки двух знаменитых сегодняшних писателей — намек на «троцкизм».
Никаких бородок!
Кончилась разруха, сошла с авансцены «гнилая интеллигенция» 20-х, выучились в вузах деревенские ребята, пять лет назад примаршировавшие в начищенных мелом белых туфлях в города (не только в вузы, ной в органы, конечно), и появилась очередная социальная группа: интеллигенция советская. К ней примеряли эпитеты: трудовая, рабоче-крестьянская, пролетарская (слова-химеры, как и пренебрежительное: «прослойка»). Наконец, этой реальной группе нашлось правильное определение: техническая. И чуть шире: научно-техническая интеллигенция.
Никаких бородок! Никакой чесучи! Пенсне — в музей! Гимнастерка-сталинка. Закрытое КБ на секретном заводе. Режим. Шарашка. Полстакана сметаны плюс к пайке. Назовете эту интеллигенцию беспочвенной? Скажете, что она проливает боборыкинские слезы, каясь в бедах закрепощенного крестьянства? Полноте! Никаких каяний! Крепость-то, конечно, никуда не делась, советский ошейник на русском мужике покрепче царского, да ведь крепость Брестская и крепость купчая разделены в русской истории наглухо!
Да, на Прохоровском поле в 1943 году воевал в танке Т-34 крестьянский сын, ставший красноармейцем, но чтобы он не сгорел в этом танке, а сжег пришедшего на это поле немца, танк Т-34 должен был сконструировать другой крестьянский сын, вошедший в новую общность — советскую научно-техническую интеллигенцию.
И эта научно-техническая интеллигенция озарила обаянием своим еще целую эпоху, подняла в космос первые спутники, выстроила для сверхдержавы оборонку и заставила одного из лучших советских лириков склонить голову: «Что-то физики в почете».
В знаменитом фильме Ромма двумя великими актерами сыграны два психологические типа, два представителя этой интеллигенции. Романтик и скептик. Их совместной энергии хватило на то, чтобы в следующую эпоху выплеснулась эта энергия сверх всякого «термояда» еще и в политику: недаром создатель водородной бомбы сделался диссидентом номер один.