— Принято, — коротко кивнул Дэймон.
Сириус закрыл глаза, зная, что мертвое тело у его ног обхватило черное пламя, которое подчиняется только воле главы рода Блэков.
— Лорд Блэк, я заявляю о своем праве на месть, — Беллатрикс опустилась на одно колено у его ног.
— Лорд Блэк, я заявляю о своем праве на месть, — Дэймон зеркально повторил ее движение, бросив на Сириуса предостерегающий взгляд.
Сириус обреченно закатил глаза. Теперь он, как глава рода пострадавшего, обязан либо отомстить за его смерть сам, либо передать это право кому-то еще.
Синие глаза окинули взглядом замерших учеников и преподавателей и остановились на довольной ухмылке бывшего начальника.
— Я признаю твое право, Дэймон, — помимо его воли шепнули онемевшие губы в стремлении навсегда стереть эту ухмылку.
Дэймон поднялся на ноги одним пружинистым движением и стремительно направился в сторону застывшего аврора.
— Я, Дэймон Поттер Марволо-Риддл, силой своей магии вызываю тебя, Аластор Грюм, на дуэль чести во имя расплаты за бесчестно отнятую жизнь.
Вокруг противников вспыхнуло огненное кольцо, и Тонкс за его спиной ахнула.
Из этого круга живым выйдет только один.
Сириус услышал, как выругался сквозь стиснутые зубы стоящий рядом с ним Темный Лорд.
Опытный аврор и Темный Принц застыли друг напротив друга и резко сорвались с места, осыпая друг друга ударами.
Это не было красиво или гармонично. Это было борьбой за жизнь, и дуэлянты делали все возможное, чтобы забрать чужую.
Сириус впервые видел Дэймона таким: неприкрыто жестоким, полубезумным, упивающимся боем, смертью. Где-то внутри него довольно потягивалась тьма, глядя на происходящее его глазами.
— Avadaanimus! — выкрикнул Дэймон, возвращая убийце его проклятие. И щит аврора разлетелся вдребезги, пропуская черный луч, питаемый местью и болью.
Грюм рухнул, как подкошенный. Это заклинание было сродни Поцелую дементора, поэтому даже самые темные маги избегали его использовать. Разрушить чужую душу — что может быть страшнее?
Огненное кольцо погасло, и Дэймон, не оборачиваясь, отошел прочь от тела мертвого врага. Он прошел мимо Сириуса, словно не замечая его, и влепил звонкую пощечину Беллатрикс.
Та обиженно взглянула на Дэймона. Тот зло встряхнул ее за плечи:
— Лучшее, что ты можешь сделать для него, это родить мальчика и назвать его Регулусом, дура, — отчаянно воскликнул юноша, и женщина в его руках разрыдалась, пряча лицо у него на плече.
Он несколько раз скользнул ладонью по черным волосам и передал Беллатрикс в объятия мужа.
— Заканчиваем этот фарс, — в голосе Дэймона смешались ярость и обреченность.