— Ремус, — с мягкой укоризной протянул Дамблдор. Джеймс мигнул, вырываясь из плена янтарного взгляда.
— Я вас слушаю, господин директор, — предельно вежливый ответ.
Дамблдор на мгновение замолчал, подбирая слова.
— Ремус, мальчик мой, где же ты пропадал?
— Пропадал? Ну что вы, — хищная улыбочка, — просто я нашел себе постоянную работу и новый дом.
— Ты знал? Как давно ты знал? — наконец совладал со своим голосом Джеймс. Сириус молчал.
— О чем ты, Джеймс? — перевел на него взгляд Ремус.
— Гарри... Как давно ты знаешь, что Дэймон — это наш Гарри?!
— НАШ Гарри? Не было никогда «нашего Гарри». Был только твой, — с тихой горечью ответил тот. — Я узнал о том, что мой друг и ученик — твой сын, когда он не вернулся домой, а остался рядом с вами. Не скрою, что-то в нем показалось мне знакомым, но, знаешь, когда в последний раз видишь кого-то двух месяцев отроду, сложно узнать его спустя долгие годы. Ты ведь и к крестнику меня не пускал, — в янтарных глазах плескалась ярость, боль и презрение.
— Лунатик, — тяжело вздохнул Джеймс, — прости нас... Мы опасались предательства...
— Поэтому подлого оборотня можно было вычеркнуть из своей жизни, не так ли? Когда Дэймон нашел меня, я истекал кровью после боя на смерть за жалкие гроши! А ты как ни в чем ни бывало пишешь мне: «Здравствуй»! — Джеймс поежился от ледяного взгляда. — Ты оставил меня одного бороться с отчаянием и ликантропией.
Мужчина резко рванул рукав мантии и обнажил чистое предплечье.
— То, что я жив, и у меня нет Метки — не ваша заслуга. Я ничего вам всем не должен, и не пытайтесь давить на меня былой привязанностью, — почти прорычал он в лицо Дамблдору.
— Ремус, довольно, — раздался у двери шелковый голос. — Пойдем, я покажу тебе твои комнаты. — Снейп резко развернулся на каблуках, и его черная мантия исчезла за поворотом.
— Ты общаешься со Снейпом? — выдавил Джеймс.
— Северус любезно варит мне Волчье зелье каждый месяц, чтобы я не превращался в кровожадного монстра. Это создает между нами определенную близость, — ироническая усмешка, шутовской полупоклон, и Ремус исчезает вслед за своим школьным врагом.
— Сколько же ошибок мы с вами совершили, Дамблдор, — тихо прошептал Сириус и, не поднимая глаз на Джеймса, покинул кабинет.
Джеймс посмотрел на своего старого друга, наставника и ужаснулся, заметив печать отчаяния и сожаления на его лице. Мужчина прикрыл глаза в пустой надежде обнаружить, что находится во власти страшного сна.
Вечернюю трапезу утомленные первым учебным днем ученики и преподаватели встретили тихими разговорами.