Юра снова взялся за учебник. «Решение уравнений…» стал он снова вчитываться в алгебраическое правило. И снова отвлекся. Поиски любых неизвестных величин, — подумал он, — в математике куда проще, чем в жизни; ни в какие формулы жизнь не укладывается…
Автобус рывком отошел от остановки, все пассажиры подались вперед и Филиппов понял, что успел задремать. Он поглядел сквозь темное стекло на улицу и убедился, что спал не больше двух минут.
Даже среди оперативных работников, физически закаленных и крепких, Филиппов отличался своим богатырским здоровьем. За глаза его называли «цельнометаллический Юра». Но последняя неделя непрерывной беготни, напряженной работы мысли и случайного сна отразилась даже на его «цельнометаллическом» организме. Хотелось вытянуть ноги, расслабить руки и уснуть без оглядки на время.
Филиппов передернул плечами и встал. Поощрять слабость он не разрешал себе даже в мечтах.
Квартиру № 4 в маленьком домике на Лесном проспекте Юра нашел без труда, но достучаться никак не мог.
— Ну, чего вы стучите? — спросил его появившийся дворник. — Нет их никого.
— Куда же они все подевались? Час-то поздний.
— Известно куда. Старики к сыну пошли на свадьбу, а Наталка с фабрики еще не вернулась. Она со второй смены так рано не приходит.
Пришлось переключиться на более обстоятельный разговор с дворником.
Кульковы жили в этом доме с незапамятных времен и дворник рассказывал о них так же подробно, как и о самом себе.
— Прокофий Ильич и Пелагея Саввишна с одного завода, там и поженились. Оба на пенсию вышли. Недавно только Прокофий со скуки пошел в вахтеры. Детей у них было четверо. Два сына с фронта не вернулись. Третий, Сережка — большой инженер, на своей машине к старикам приезжает, часто родителей подарками одаривает. Самая младшая, Наталка, на парфюмерной фабрике склянки-банки в коробки укладывает. Вот и вся их семья. Гости? А у кого ж их не бывает? Ходят, конечно. Все больше молодежь. Наталка она завлекательная и одевается чисто, и характером веселая, — парни это любят. Девушки?.. И девушки ходят.
Ночь была холодная. С Карельского перешейка врывался сырой буйный ветер и продувал Лесной проспект, как огромную вентиляционную трубу. Дворник ушел погреться. Филиппов поднял воротник и укрылся в подворотне.
В половине первого он издали услышал стук каблучков по асфальту. Во двор вошла девушка, Филиппов ее окликнул:
— Наталья Прокофьевна?
Девушка остановилась, стараясь разглядеть в темноте лицо мужчины.
— Кто вы такой? — не без испуга спросила она.
Юра подошел поближе и широко улыбнулся. Он считал это единственным способом успокоить Наташу.