Оказавшись в своей спальне, он швырнул галстук на постель и стянул с плеч сюртук и жилет. Раздался короткий стук в дверь, и она отворилась, явив бесстрастное лицо его камердинера. Джеймс в очередной раз поразился его нюху. Он чувствовал присутствие хозяина как ищейка и появлялся в течение минуты, готовый к услугам.
— Милорд, вам что-нибудь угодно?
— Да, позаботься о горячей ванне, — ответил Джеймс, расстегивая рубашку.
Рэндольф кивнул и отправился выполнять поручение, прикрыв за собой дверь с тихим щелчком.
Спустя четверть часа Джеймс сидел в фаянсовой ванне, над которой поднимался пар. Он отослал Рэндольфа прочь, остро нуждаясь в уединении, и теперь блаженствовал, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы от успокаивающего воздействия горячей воды.
Он не имел понятия, как это случилось, но Мисси стала для него навязчивой идеей. Он проводил слишком много времени, думая о ней и, хуже того, сравнивая ее с каждой женщиной, которую встречал. Все было бы не так трагично, если бы они не перестали вызывать у него желания. Маленькая чертовка приворожила его.
Понятно, что это чисто физическое влечение, которое в конце концов перегорит. Но пока этого не случится, ему придется переживать кошмар наяву, желая Мисси и сознавая, что он никогда ее не получит.
Господи, он чуть не сорвался при виде Гренвилла. Проклятие! Кого он обманывает? Его приводит в ярость любой мужчина, который посмотрел на нее дважды.
Если бы все сводилось к красивому личику и восхитительной фигуре, ситуация не казалась бы столь невыносимой. Но нет. Мисси, искренняя и прямая, забавляла его своей непосредственностью. Она обладала острым умом. Даже в пятнадцать лет Мисси была более начитанна, чем многие из его приятелей. Оставалось только сожалеть, что ее превращение в женщину стоило им дружбы и непринужденного общения.
Если бы только он мог прекратить приступы страсти, охватывающие его, стоило оказаться рядом с Мисси. Если бы он мог стереть из памяти образ ее затвердевших сосков и изысканное наслаждение, которое он получал, лаская их с жадностью голодающего, которому долго отказывали в еде!
Горячая вода не помешала его плоти восстать, как флагшток. Со стоном отвращения, прорезавшим влажный воздух, Джеймс откинул голову на бортик ванны и закрыл глаза, проклиная тело за предательство. И осуждал Мисси за легкость, с которой она приводила его в подобное состояние. Ему не хотелось испытывать этого к Мисси. Ему вообще не хотелось испытывать такую всепоглощающую страсть ни к одной женщине.