— Я не боюсь тебя, — ответил дух Летуна, — и уже поэтому ты не сможешь одержать надо мной верх. Ты не можешь нарушить равновесие добра и зла. Это не в твоих силах!
— ПОКА не могу. Но очень скоро вы все будете в моей власти.
Одержимый попытался еще раз удержать дух Летуна, поймать его в энергетический вихрь, но Летун уже вырвался, влетел в комнату и растворился в теле Андрея Дмитриевича. Куликов с трудом поднялся с пола. Он чувствовал себя разбитым и бесконечно усталым. К тому же душа его, видевшая мучения духов и душ, требовала покоя и отдыха после пережитых страданий.
Андрей Дмитриевич лег в постель, но долго не мог уснуть. Ведь он был всего-навсего человеком, хотя и наделенным необычными способностями. Наконец, прибегнув к самому сильному способу расслабления из тех, которые были ему известны, Летун провалился в сон.
Встал он около восьми утра, вышел на кухню, где его приветствовала добродушная старушка-хозяйка. Она решительно отвергла попытки помочь ей приготовить завтрак, сама поджарила для него яичницу на сале, которую Куликов с большим удовольствием съел, чувствуя себя отдохнувшим и посвежевшим.
После завтрака Андрей Дмитриевич решил было отослать в Москву донесение, но подумал, что содержание его было бы настолько странным и необычным, что скорее всего лишь позабавило бы даже привыкших к самым неожиданным текстам разведчиков.
Текст донесения должен был бы звучать примерно так:
«Удалось завербовать четырех секретных сотрудников в астрале. Духи согласны сотрудничать безвозмездно».
Куликов сам рассмеялся, представив вытянувшиеся лица своего шефа и начальника отделения, непосредственно курировавшего работу Летуна. Тем не менее шифртелеграмму надо было послать.
Начальство требовало регулярных отчетов о работе, и наверняка москвичи начали бы теребить местное начальство в лице Михайлова, а тот, в свою очередь, попытался бы наладить с ним контакт с помощью своих агентов, а это никак не могло пойти на пользу Летуну, который после минувшей ночи еще раз убедился, насколько важно сейчас сохранить в полной тайне цель своего пребывания в Межинске, где наверняка у Одержимого были сторонники и сообщники среди живых людей. Кто они, не знали даже духи, которые предостерегли бы его от общения с врагами.
Поэтому Куликову пришлось долго сидеть — придумывать нейтральный текст, из которого было бы ясно, что дело продвигается, а он, Летун, пребывая в полном здравии, продолжает работу.