— Почему в дом не пускал? И почему всякое упоминание о Косухине из дела убрали?
— В дом, говорит, не пускал, потому что испугался. Хотел сначала нам свое алиби подсунуть. Будто бы спал весь вечер, с трех часов дома. А там мать и дружок были, боялся, что правду расскажут. Так оно, собственно, и вышло. Мать расплакалась, говорит, что не было Павлуши, пошел на встречу с Таней, а ее убил кто-то. Потом и сам Павел рассказал, как дело было. А упоминание о девушке и лежащем парне убрано из дела по настоятельной просьбе заместителя градоначальника нашего Каширина Сергея Ивановича. Павел Косухин — его племянник. Поначалу Каширин сказал — раскручивайте дело. Если Пашка убил, пусть отвечает! А потом, когда поговорил с ним самим, с матерью, пришел сам лично к Александрову, объяснил, что хочет Павла в Питер отправить от пьянства лечить, и убедил нашего следака и Сазонова, что Павел совсем безобидный алкаш.
— Почему же убрали показания пассажиров, которые видели Таню? Они-то Павлу не вредили!
— Как же не вредили? В трех деревнях враз заговорили о том, что Пашка ее убил из пьяной ревности. А если показания пассажиров убрать, то получится, что девушку убили раньше, чем Павел пришел к месту встречи. Тем более, буфетчица показала, что Косухин ушел из кафе совсем незадолго до взрыва, и, следовательно, не мог успеть ее встретить, поссориться, убить и изувечить.
— Плохо концы с концами сходятся, — задумался я. Потом решил уточнить: — А ты сам не думаешь на Павла?
— Нет, не думаю, — подтвердил опер. — Пашка не убивал.
— Почему так уверен? Эмоции? Хорошее впечатление на тебя парень произвел?
— Не в этом дело, — сказал опер и в задумчивости поскреб подбородок, заросший трехдневной щетиной. Потом он виновато взглянул на меня и сказал: — Побриться даже не могу. Дома почти не бываю, а бритву взять с собой забыл.
— Неважно, — улыбнулся я и в качестве поощрения к дальнейшим откровениям сказал: — Так даже лучше. Мужественнее. Так почему ты на Пашку не думаешь?
— Потому что тащили ее в кусты двое, — выпалил сыщик и добавил: — Ты фото убитой в деле видел?
— Видел.
— Видел, а внимания не обратил на положение рук. Я смотрел, смотрел: в чем, думаю, дело? Почему мне эти фотки не нравятся? Потом понял: говорим об одном, ищем одного человека, а тащили ее, скорее всего, двое. Схватили под мышки и тащили. Плечи у нее почти что вывернуты, и руки раскинуты. Если один тащит, руки почти вдоль тела ложатся, когда преступник жертву на землю бросает… Вот я на Пашку и не думаю…
— Ну, это ты, пожалуй, зря. И один потащит в таких-то обстоятельствах, может руки выдернуть напрочь… Ты экспертам и следаку об этом говорил?