Единственное, чего мне не хватало, — это присутствия Олеси. Чем больше я тосковал о ней, тем больше нагружал себя на тренировках. Я знал, что у нее все нормально (ее письма мне регулярно передавали, как и ей мои), но невозможность увидеть ее, прикоснуться, да просто поговорить выматывала очень сильно. Наконец, 20 марта, когда я с очередной группой готовился к прохождению полосы препятствий, меня вызвали к «Баху».
Войдя к нему в кабинет, я увидел сидящего рядом с ним незнакомого капитана, поэтому доложился полуофициально (наедине «Бах» очень этого не любил):
— Товарищ майор, вызывали?
Тот покосился на капитана и, улыбнувшись, ответил:
— Вызывал, вызывал, Андрей. Закончились твои каникулы, вот, за тобой приехали, — он кивнул на капитана. — Иди, переодевайся в свою форму и возвращайся. Лейтенант Петров умер, а старший лейтенант Стасов — вернулся!
В каптерке, куда в специальном мешке я сдал свою форму, возникла неожиданная проблема: форма стала мне мала! Гимнастерка трещала на груди и в плечах, а брюки отвисали на похудевшей заднице и сваливались без пояса. Старшина, заведовававший не только этой каптеркой, улыбаясь, успокоил меня:
— Ничего, ничего! У нас это не в первый раз, поэтому все есть. — С этими словами он достал мне новый комплект формы, подошедший мне идеально. — Удачи вам, товарищ старший лейтенант!
— Спасибо, старшина, и за форму, и за пожелание! — и направился к Сергею Петровичу. Тот, окинув меня оценивающим взглядом, сказал:
— Ну вот, теперь нормально. Как вижу, ты чем-то понравился «Хомяку», форму он тебе хорошую подобрал. Ну, давай прощаться, старлей. Надеюсь, что время, проведенное у нас, ты не считаешь потерянным?
— Да вы что? Товарищ майор! Как вы подумать такое могли?! Я вам так благодарен! — Аж задохнувшись от обиды, я не знал, что еще сказать.
— Ладно. Ладно, не обижайся. — Майор хлопнул меня по плечу: — Шагай, «Вредло», вас ждут.
Через полчаса, преодолев сделанную по моим советам «змейку», мы уже ехали в Москву на привычной «эмке». За рулем сидел сам капитан, который все косился на меня, а потом спросил:
— Познакомимся? Я — Орлов Юрий Викторович, новый сотрудник вашей, «мартыновской», группы. Можно просто Юра.
— Стасов Андрей Алексеевич, можно Андрей или «Вредло».
Тот, улыбнувшись, спросил:
— А почему осназовцы тебе такое прозвище дали странное?
— Да… — я досадливо поморщился. Полученное прозвище меня жутко раздражало, а на базе все тащились, называя меня только так. — Брякнул однажды, вот и прицепилось.
Вспомнив день обретения прозвища, я улыбнулся. Тогда я с очередным выпуском бегал по лесу от роты «конвойников». Нагрузили нас тогда по-зверски — мешки были больше нас размерами. На одном из привалов я, вспомнив старый фильм, брякнул, что, «судя по весу мешков, мы временно заняли должность лошади, а сокращенно — ВРЕДЛО». С того момента, отсмеявшись, ребята только так меня и называли. Когда я пришел к «Баху» с просьбой о замене прозвища, он сначала посмеялся, а потом, став серьезным, объяснил: