– Дѣти Люціана, – прошепталъ онъ и, снявъ блузу, поспѣшно вышелъ въ садъ.
Когда онъ вошелъ въ сѣни, главная дверь дома, выходившая въ передній садъ, была открыта настежь. Слуги носили чемоданы и, какъ видно было, нетяжелые сундуки, по всей вѣроятности, съ дамскимъ гардеробомъ.
Подлѣ разныхъ вещей, нагроможденныхъ другъ на друга, передъ полуразломаннымъ сундукомъ со шляпами стояла на колѣняхъ горничная Минна; вокругъ нея виднѣлись волны кружевъ и лентъ, a на рукѣ у нея раскачивалась приплюснутая дамская шляпка.
Нѣжный, какъ флейта, голосокъ, весело и звонко раздававшійся въ этихъ стѣнахъ въ богатый событіями вечеръ восемь лѣтъ тому назадъ, снова раздавался здѣсь, бранясь и весело хохоча въ одно и то же время.
– Глупые люди! такъ изуродовать такую изящную эффектную вещь! Это только и можетъ случиться въ милой доброй Германіи! Мнѣ это очень обидно, – шляпа была такъ восхитительна, я была безъ ума отъ нея. Господи, какая она сейчасъ смѣшная! Ха, ха, ха! Ба, не дѣлай такого сердитаго лица, Минна! Развѣ я виновата въ этомъ?
Она подбросила кончикомъ изящной ножки свертокъ голубыхъ шелковыхъ лентъ, который покатился по каменному полу по направленію къ сундукамъ; вокругъ ея подвижной фигуры слышался шелестъ тяжелой шелковой матеріи и звонъ золотыхъ украшеній; она подняла было руки, чтобы поправить разсыпавшіеся локоны, но вдругъ опустила ихъ и, протягивая входившему хозяину дома, бросилась къ нему съ радостнымъ крикомъ.
– Вотъ и мы, дорогой баронъ. Ахъ, Боже мой, какъ мнѣ вспомнился бѣдный Феликсъ, когда я васъ увидала. He правда ли, кто могъ бы сказать тогда, что я такъ скоро буду вдовой? Такая молодая! – А онъ бѣдняжка лежитъ тамъ одинъ въ землѣ. И что онъ долженъ былъ вынести, это ужасно, говорю я вамъ. Знаете ли, для меня Феликсъ умеръ съ той минуты, какъ получилъ тяжелую рану. Я не могу видѣть страданій; комната больного для меня страшна не меньше ада: темно, душно, жалобные стоны, ходятъ на цыпочкахъ, говорятъ шепотомъ, – все это дѣйствуетъ на меня подавляюще, и потому я бѣгу отъ этого.
Она умолкла и обернулась назадъ – по лѣстницѣ несли обитый желѣзомъ сундукъ; онъ былъ значительно тяжелѣе другихъ, что замѣтно было по тяжелому дыханію и неровнымъ шагамъ несшихъ его людей.
– Намъ надо много мѣста, не правда ли! – продолжала съ живостью маленькая женщина и смѣясь указала на багажъ. Съ нами случались и несчастія. Посмотрите на этотъ неопредѣленный предметъ, который съ такимъ огорченіемъ вертитъ въ рукахъ моя горничная; онъ былъ прелестнѣйшей шляпкой, купленной мной въ Гамбургѣ для полутраура… Мнѣ сломали сундукъ – баснословные болваны!