Анна как раз одевала Славика для вечерней прогулки. Наглость Калиновского возмутила ее. «Да как он смеет так вести себя! Разве мы ему не вернули все, что он тратил на нас? Мама оставила у него на столе даже сумму, которую он затратил на поездку в Петербург. Погодите же, пан адвокат, я научу вас вежливости. Уж не вздумали ли вы, что фиктивный брак дает вам право на бесцеремонность?»
Раздался легкий стук, и, не спрашивая разрешения, вошел Калиновский. Взволнованный взгляд Анны скрестился с холодным, решительным взглядом непрошеного гостя.
— Простите, пани Анна, но вы так долго болеете… — За вежливой улыбкой Анна почувствовала злость. — Прошу не гневаться за мою бестактность. Дело в том, что я сегодня уезжаю на три дня из Вены, поэтому хочу поговорить с вами о деле, для меня очень важном… Пани Анна, есть ли на свете такой человек, который мог бы сказать: «Я не потерял никого из близких»? Найдете ли вы человека, который рано или поздно не похоронил бы родителей, любимую жену или мужа? И никто после смерти своих близких не обрекает себя на вечную скорбь, не кончает жизнь самоубийством. Конечно, очень трудно примириться со смертью близкого человека. Но ко всему нужно привыкнуть. Человеческая природа…
Анна молча слушала.
— Ваша мама сказала мне, будто вы, пани Анна, собираетесь куда-то уезжать. Правда?
— Если вас интересует… да, правда.
— Я не имею намерения скрывать, пани Анна, что это меня очень интересует. Я привык вам. Без вас будет трудно. Я… Скажите, пани Анна, вам обязательно хочется работать? Или что-нибудь другое влечет вас?
— Я хочу… хочу трудиться для людей.
— Благородное желание! Я тоже стараюсь быть полезным людям. Но в вашем положении… — Он глазами указал на ребенка. — Если вы позволите, пани Анна, я могу предложить вам работу. Здесь, в Вене, я открываю адвокатскую контору. Вы превосходно владеете немецким языком, знаете машинопись. Не согласились бы вы запять пост секретаря?
— Нет, благодарю, я хочу работать учительницей.
— Пусть будет так. Воспользуйтесь же моей помощью. Откройте здесь свою школу. Только не уезжайте, не покидайте меня!
— Нет, не могу. Я должна ехать.
— Анна, умоляю вас! Сама судьба свела нас. Я готов стать вашим слугой, вашим рабом. Падаю к вашим ногам: топчите меня, если вам угодно, повелевайте мной… Я вытерплю все ваши капризы, все прихоти. Я буду считать это счастьем! Распоряжайтесь мной и всем моим состоянием. Прикажите — и мы поедем куда угодно! Только вместе, не разлучаясь. Умоляю вас, Анна, спасите меня от безграничной тоски, спасите мое сердце, которое начинает черстветь. Осветите мое безутешное одиночество, заполните его семейным счастьем! — Калиновский упал к ногам Анны, прижал к устам подол ее платья и с жаром поцеловал его.