Рассказывая, он ни на секунду не отрывался от работы. Я стала вытирать медленнее, внимательно слушая.
— На жизнь мы не жаловались. Сидели с приятелями по ночам в пабе, общались… Но для полного счастья мне всегда чего-то не хватало. Я редко куда ездил, лишних денег у нас с матерью не было.
— Вот как, — сказала я, не придумав ничего получше.
Шон, пожав плечами, продолжил, по-прежнему стоя ко мне спиной:
— А в прошлом году мамуля серьезно заболела. — Его плечи вдруг поникли. — Рак, понимаете. Дом пришлось продать, чтобы платить сиделкам. Весной ее не стало, и я понял, что жить там не смогу. Слишком много воспоминаний, а семьи нет, нет ничего, что связывало бы меня с Ирландией. Решил посмотреть мир. Два месяца назад купил билет в Штаты, в один конец. Вот так и вышло.
— Соболезную. Мне очень жаль, что вашей мамы не стало, — выпрямившись, проговорила я.
— Ничего не поделаешь. Такова жизнь. Хотя мне ее очень не хватает, главное, что ее боль ушла. Пока я жив, она в моем сердце. Знаете, в Корке я все равно не нашел бы себя. Я это понял только недавно. Но как бы я оттуда уехал, бросив маму? А она всегда желала мне счастья, вот я его и ищу.
— Работая сантехником? — не удержалась я и тут же хлопнула рукой по губам.
Опять сморозила глупость. Однако Шон только добродушно рассмеялся:
— Как сказать. Пока приходится.
Я пристыженно кивнула. Продолжать расспросы я боялась — как бы еще чего не ляпнуть. Что со мной сегодня такое? Где меня воспитывали? Хватит, а то неизвестно, каких дров я еще наломаю.
— Еще раз соболезную по поводу вашей мамы, — тихо сказала я.
— Спасибо. — Шон вновь занялся полотенцами и ванной, которая теперь выглядела почти сухой. — Расскажите тогда о себе. Вы живете одна в этой квартирище?
Я ответила не сразу. Здравый смысл предостерегал: одинокой женщине не стоит выкладывать случайному знакомому, что она живет одна. Но Шону почему-то врать не хотелось.
— Да. Вот здесь я живу.
— Ух ты, здорово! Рад за вас. А где это столько платят, что хватает на роскошные хоромы?
Я вздохнула. Ну вот, начинается. Если уж биржевые маклеры и доктора бегут от меня так, что пятки сверкают, сантехник, услышав про юридическую фирму, установит в спринте олимпийский рекорд. Хотя мы же не на свидании — какое свидание ранним утром рядом со сломанным унитазом? Да и с чего бы мне встречаться с мастером по вызову, который чинит бачки? Даже если человек он замечательный?
— Я юрист, — наконец призналась я, отмахнувшись от дурацких мыслей и внутренне напрягшись в ожидании реакции Шона.
— Здорово! — воскликнул тот. Я в изумлении уставилась на него. — Молодцом! Законы, право — это, наверное, очень интересно.